После окончания перемирия армия Барклая-де-Толли вошла в состав Богемской армии союзников под командованием австрийского фельдмаршала Шварценберга, еще совсем недавно воевавшего против России на стороне Наполеона.

Согласно составленному плану, все силы союзников были разделены на три армии.

Богемская армия включала в себя примерно 238 000 русских, пруссаков и австрийцев при 698 орудиях. Союзные монархи находились при этой армии.

Силезская армия под командованием прусского генерала Блюхера состояла из трех русских корпусов и одного прусского. Всего эта армия насчитывала 95 000 человек и 356 орудий.

Наконец, Северная армия, состоявшая под начальством шведского наследного принца Бернадотта (бывшего наполеоновского маршала), включала в себя русские, шведские и прусские войска — всего 155 000 человек при 387 орудиях.

Итого в союзных армиях насчитывалось 488 000 человек и 1441 орудие. Соответственно, Наполеон удивительным образом сумел набрать примерно 400 000 человек пехоты и 40 000 кавалерии при 1284 орудиях.

Перемирие между Наполеоном и членами антинаполеоновской коалиции закончилось 27 июля (8 августа) 1813 года, а 13 (25) августа Богемская армия фельдмаршала Шварценберга подошла к Дрездену, и после этого началась сильная артиллерийская перестрелка.

Александр со своей главной квартирой в это время находился в Нетнице, что под Дрезденом.

На следующий день Наполеон вошел в Дрезден, собрав там около 70 000 солдат и офицеров. Союзники к тому времени имели в районе города более 110 000 человек, но императора французов не смущал их численный перевес. При этом союзники не спешили атаковать город, так как никто не хотел брать на себя за это ответственность.

Князь Шварценберг, еще недавно воевавший на стороне Наполеона, был опытным царедворцем, и он делал все возможное, чтобы дружеское расположение к нему союзных монархов, особенно Александра I, сохранялось до конца его жизни. Но вести своих австрийцев на погибель ему явно не хотелось.

Император Александр незадолго до этого имел встречу с императором Францем. В тот же день в лагерь союзников прибыли два бывших французских генерала: Жан-Виктор Моро и Анри Жомини. Первый некогда был славным полководцем республиканских войск и одним из главных конкурентов Наполеона. Затем, обвиненный в участии в заговоре, он был изгнан в США, но в 1813 году он вернулся в Европу и стал советником при главной квартире союзных монархов. Второй был писателем и основателем военной науки. Он уже давно имел намерение поступить на русскую службу, в чем Наполеон ему препятствовал, оставляя без внимания его неоднократные просьбы об отставке. Убедившись в невозможности получить увольнение с французской службы, этот швейцарец за несколько дней до истечения перемирия тайно перешел на сторону русских и стал генерал-лейтенантом. Теперь он состоял при особе императора, и его советы совершенно оправдывали громкое имя, приобретенное им своими сочинениями.

Согласно принятому союзниками плану, решено было действовать против Наполеона наступательно. Для этого главная армия 8 (20) августа 1813 года тронулась четырьмя колоннами.

Первая из них, под начальством графа П.Х. Витгенштейна, направилась из Теплица к Дрездену; вторая, генерала Клейста, — из Брюкса на Сайду, третья — из Комотау на Мариенберг, а четвертая — из Себастиансберга на Цвиккау.

По словам генерала А.И. Михайловского-Данилевского, "в авангардах колонн помещены были войска различных держав — для того чтобы на некоторое время ввести неприятеля в заблуждение насчет состава армий, действовавших со стороны Саксонии. Император Александр постоянно ехал с войсками и, невзирая на ненастную осеннюю погоду, всегда с рассветом бывал на лошади".

Союзники были уверены, что главные силы французов удалены от Дрездена. Тем не менее корпуса их главной армии двигались медленно и со всеми предосторожностями.

На имевшем место 11 (23) августа совещании монархов положено было двигаться к Дрездену. При этом отменили принятое прежде решение идти по направлению к Лейпцигу — из опасения, что противник может воспользоваться удалением войск из Богемии, вторгнуться в нее, занять Прагу и ударить с тыла по главной армии. По этой причине было приказано 12-го числа всем корпусам соединиться у Дипольдисвальде.

Генерал Моро советовал не терять ни минуты и ударить по Наполеону, но князь Шварценберг и некоторые другие генералы не соглашались с этим мнением. В Дрездене оставался гарнизон, который не мог бы долго продержаться против огромной армии союзников.

Генерал А.И. Михайловский-Данилевский пишет:

"Фельдмаршал, как и все присутствовавшие, ясно видел малочисленность неприятелей, но желал для начала атаки выждать соединения всех корпусов австрийской армии, из которых иные были остановлены в следовании своем бесчисленными обозами, еще находившимися в теснинах Богемских гор. Время проходило в сих прениях, и наконец согласились атаковать Дрезден на следующий день, в четыре часа пополудни. Таким промедлением дали Наполеону целые сутки, чтобы двинуться на помощь маршалу Сен-Сиру, находившемуся в Дрездене".

Кстати, положение Сен-Сира стало критическим, ибо у него было только 17 000 французских солдат, которые должны были противостоять громадным силам противника. Маршал был крайне обеспокоен, ожидая вражеской атаки, но он приободрился, когда Наполеон вошел в Дрезден во главе гвардии и многочисленных войск всех родов оружия.

Союзная армия провела ночь в окрестностях Дрездена, и на следующее утро, 14 (26) августа, обложила его со всех сторон. Войска стояли на всех высотах, окружающих город. Зрелище это было великолепное, и генерал Моро заявил, "что предводительствовать столь огромными армиями — это подвиг не просто необычайный, но и превышающий силы человеческие".

Князь Шварценберг и генералы, окружавшие союзных монархов, часто не согласовывались в суждениях своих. Генерал А.И. Михайловский-Данилевский свидетельствует: "Они были почти друг с другом незнакомы и впервые встречались здесь, на поле сражения. При этом случае нельзя было не вспомнить князя Кутузова, который в сражениях 1812 года, обыкновенно сидя на небольшой скамье, один возносил голос. Около него царствовала тишина. Все долженствовало покорствовать велениям его, и горе тому, кто, бывало, без вызова его осмеливался подавать совет".

А вот слова генерала и военного историка М.И. Богдановича:

"Шварценберг, убедившись, что нападение на укрепленный город, обороняемый целой армией под начальством самого Наполеона, не обещало выгодных последствий, отправился отыскивать своего начальника штаба для отдания новых приказаний в отмену прежней диспозиции. Гораздо было бы проще разослать нужные предписания начальникам частей войск через ординарцев, состоявших при главной квартире, но Шварценберг не мог на это решиться".

В конечном итоге русские и пруссаки стали обвинять в нерешительности австрийцев, австрийцы — М.Б. Барклая-де-Толли. По мнению того же М.И. Богдановича, "осторожный

Барклай действительно не решался штурмовать укрепленный город, находясь по непростительной небрежности главнокомандующего в совершенном неведении насчет средств, которыми располагает неприятель".