– А на их первую годовщину, – продолжала Шерон, – Роберт нанял яхту, и они переправились через Ла-Манш точно тем маршрутом, каким Агги его переплывала.

Джой застыла у каминной полки. Она подошла поближе рассмотреть фарфоровую фигурку рыжего спаниеля.

– Что? Агги переплывала Ла-Манш?

– А она тебе не говорила? Ей тогда было семнадцать. А потом она еще дважды его переплывала.

Ничего себе, подумала Джой. Если бы она совершила такое, то хвастала бы своим достижением на всех перекрестках. Но то она, а то Агги.

– А это, – сказала Шерон, театральным жестом указывая на крытое тростником строение за окном – крикетный павильон. Его построил Джей Эм Барри, автор «Питера Пэна». Он частенько гостил в доме.

– Я знаю, – сказала Джой.

Они прошли через несколько коридоров и залов. Почти вся лучшая мебель была в собственности членов семейства, и они ее вывезли, поэтому в комнатах было пустовато. Остались только разрозненные предметы обстановки, которые никто не захотел забрать. Шерон открыла массивные двойные двери, и подруги оказались в великолепном, отделанном камнем зале со множеством гобеленов, где с потолка свисала кованая железная люстра. Джой читала, что когда-то в Тьюксберийском аббатстве проживало до нескольких сотен монахов. Она с легкостью представила себе, как они раз пять-шесть на дню собираются в этом зале на общую молитву.

– Вот здесь и была свадьба, – сказала Шерон.

Джой представила и это: ряды кресел для гостей, расставленные на каменном полу, сотни свечей, горящие в настенных подсвечниках и в люстре, звуки старинных музыкальных инструментов, разносящиеся по огромному пространству.

– Раньше здесь же проходил поместный суд, – негромко добавила Шерон.

Джой обошла зал, поскрипывая по полу кроссовками. Какое величие! Она представила, как Агги идет по центральному проходу в прекрасном белом платье и в лучах света под потолком играют пылинки.

– Хотя многие считают, что это к несчастью.

– Что именно? – спросила Джой.

– Жениться здесь.

Скверная новость. Они надеялись сделать Стэнвей-Хаус и идеальным местом для проведения свадеб. Они проработали несколько вариантов, от масштабного, когда все поместье с обслуживающим персоналом нанимают на все выходные, до самого скромного, когда простая церемония проводится в одном из малых залов. Хотя «малый» – понятие относительное.

– Почему? – спросила Джой.

– Да рассказывают разные жуткие истории. Например, несколько лет назад здесь поженились одни. Друзья Аластера Трейси. Первый муж той женщины погиб в автокатастрофе, и вот она встретила нового мужчину. День был просто великолепный, солнце светило, гости прогуливались по лужайке с бокалами шампанского, а потом, уже под конец церемонии, невеста поглядела на фонтан, у которого все столпились, и увидела призрак покойного мужа. Он просто стоял и наблюдал за происходящим. Она побежала к фонтану, но, когда добежала, он уже исчез. И с тех пор она уверена, что он поселился с ней и с новым мужем у них дома. Они живут как будто втроем.

Джой недоверчиво сморщилась, а затем, несмотря на все попытки сдержаться, засмеялась.

– Но ты же не веришь в такую ерунду! – сказала она.

– Еще как верю! – ответила Шерон.

Джой улыбнулась и взяла подругу под руку.

– Да ты стала настоящей англичанкой! – проговорила она тихо.

– Надеюсь, – задумчиво отозвалась Шерон.

Пока они ехали по извилистым улочкам в лучах догоравшего вечернего солнца, Джой решила, что была слишком строга к подруге. Очень трудно не стать романтичной в окружении таких живописных холмов, деревьев и полей, которые как будто сошли с картинки в детской книжке. Конечно, на Шерон повлияли местные пейзажи, памятники седой старины. А на кого не повлияли бы? Ее прежняя подруга никуда не исчезла, где-то внутри бодрой, многоопытной британской мамаши скрывается нью-йоркская Шерон, та Шерон, которая, сидя в пижаме перед телевизором, потешалась над трогательными любовными сценами из фильмов, выковыривая кусочки арахиса, застрявшие в зубных брекетах.

Они подъехали к Сноусхильским конюшням, где дети провели весь день, упражняясь в верховой езде. Холодный ветер нагнал облака, на окрестные поля легла мрачная тень. Джой весь день со страхом ждала этого момента. Она отдала бы что угодно, лишь бы оказаться подальше от этого места. Если не считать Дейзи, которая, наверное, уже сходит с ума от одиночества, Джой не слишком любила животных, и ей вовсе не нравилось торчать на ледяном ветру, глядя, как маленькие дети катаются на больших лошадях.

Однако, как полагается покладистому гостю, Джой тащилась вслед за Шерон: с таким энтузиазмом она могла бы идти на прием к дантисту лечить разболевшийся зуб. Они протиснулись через толпу родителей, бабушек и дедушек, закутанных по случаю холодной погоды в старомодные свитера и кофты. Джой заметила, что мало кто из собравшихся сияет от радости. Очевидно, не только она предпочла бы сейчас сидеть дома с чашкой горячего чая – или чего покрепче – перед жарким камином.

Вся публика тревожно напрягалась, когда всадники с ноготок принимались проделывать на своих пони и лошадях положенные упражнения. Джой было невыносимо наблюдать, как малыши четырех от роду лет каким-то чудом удерживаются в седле, пока их скакуны идут галопом и рысью, встают на дыбы и берут препятствия. Джой поглядывала на зрителей в надежде, что кто-нибудь не выдержит напряжения и выплеснет эмоции, разрядит атмосферу. Однако публика держала себя в узде.

– Генри! – окликнула Шерон, заметив мужа на краю бегового круга. Она схватила Джой за руку и потащила через толпу туда, где стоял Генри. Джой была смущена тем, что Шерон влечет ее за собой мимо зрителей, как кого-то из своих детей, однако не стала протестовать. – Мы ведь ничего не пропустили?

Шерон вглядывалась в лица детей, одетых в сапоги и шлемы для верховой езды. Лично Джой все они казались совершенно одинаковыми.

– Крис участвует в соревнованиях по выездке, надеется взять серебро, – пояснила Шерон, разглядев сына в дальнем конце поля. – Матильда с Тимми рассчитывают на бронзу в конкуре, сегодня у них первые настоящие соревнования!

Генри наклонился и поднял большое самодельное полотнище с именами детей. Джой такое выражение чувств показалось безнадежно примитивным и возмутительно пристрастным. Неужели взрослые не понимают, что должны поддерживать всех детей, а не только своих? И неужели суть детского спорта не в том, чтобы научиться работать в команде, уважать соперников и помогать друг другу?

– Порви их, Крис! Давай! – прокричал Генри.

– Ты луч-ший! – скандировала Шерон. – Ты лучший!

«Похоже, у них тут другие ценности», – с тоской подумала Джой.

Она со смущением огляделась по сторонам и отошла на пару шагов назад, потому что Генри с Шерон продолжали во всю глотку подбадривать своих. Если бы в детстве за нее кто-нибудь так болел, она со стыда сгорела бы на месте. И если после всех этих криков и транспарантов дети откажутся сесть с ними в машину, чтобы ехать домой, она, Джой, ничуть не удивится. Пока Шерон надрывалась с таким неистовством, что, казалось, у нее вот-вот лопнут вены, Джой пробралась через толпу, выискивая местечко на скамьях у загона.