Теперь вероятно я никогда не буду спать, как нормальные люди. Если вообще смогу спать.

– Вот теперь уходим, – говорит Микола, закидывая глаз за спину, будто шар для боулинга.

Я выбрался из люка первым, затем взял протянутый мне глаз за нервное волокно и поднял его наружу. Он продолжал дергаться и зыркать. Тут и Микола поднялся, мокрый, в крови весь.

– Давай его в рюкзак, – говорю.

Микола поворачивается с рюкзаком, я открываю его и туда глаз опускаю. Но хвост все равно наружу торчит. А глаз внутри на днище шевелится.

В доме Мигулы оставалась только одна неоткрытая дверь. Она располагалась в дальнем конце коридора и, судя по всему, вела в лес на берегу. К ней мы и пошли.

Ничего примечательного в двери не было. Дверь, как дверь. Я и не знаю, на кой мы вообще сюда пошли. Видимо, какое-то чутье все-таки. Топоры конечно из рук уже не отпускали. Мало ли что. Встали у самого порога, а открывать страшновато. Ну, я потом все равно руку протягиваю к ручке дверной, а Микола меня останавливает.

– Точно решил? – спрашивает.

– А есть другие варианты?

– Нет, – говорит. – Наверное, нет, – и топорик воинственно поднимает.

Я на ручку нажимаю и толкаю от себя. Дверь скрипнула и перед нами….тьма кромешная. Только белый шнурок перед самым носом свисает. Мы замешкались, но отступать некуда и тянется моя рука во тьму к этому шнурку. Схватился, дернул и сразу лампочка включилась, свет вокруг порождая. Мы тут и ахнули. Дом то у Мигулы оказывается гораздо больше, чем с пруда кажется.

Лампочка свисала с невероятно высокого потолка. До него метров десять, не меньше. До противоположной стены метров тридцать. Там в десять или двенадцать рядов располагались квадратные деревянные дверцы на металлических петлях-шарнирах. Все одинакового размера, по диагонали где-то в полметра. В каждом горизонтальном ряду не меньше пятнадцати таких ячеек. Все это напоминало морг, где трупы прячут в высоком шкафу с множеством выдвижных ящиков. Одна из дверей (в шестом ряду от полу и в третьем от левой стены) была открыта и слегка покачивалась, поскольку из ячейки тянуло сквозняком.

Мы сделали шаг вперед и дверь за нами резко захлопнулась, а затем вся деревянная стена за нами вместе с дверью ушла в дощатый пол. На её месте из потолка вылезла другая стена из сияющего нержавеющего металла. У нас не было времени опомниться, но по инерции мы испуганно обернулись и давай в панике пинать в толстый слой железа.

Ловушка то была или нет, мы не знали. Больше всего нас волновали два чувака у боковых стен. Один справа, другой слева. Они сидели неподвижно на табуретах, к нам спиной, ничего друг от друга не отличались и были точной копией Бизона. Мускулистые руки покоились на коленях. Мы не видели лиц, но страх уже прокрался в наши души. Маленькая дверца в шестом ряду продолжала противно скрипеть….

28 серия. Не трогайте кролика

Мы отошли от металлической стены к центру комнаты, понимая, что назад мы пути нет. Некоторое время единственным звуком было лишь наше дыхание и скрип дверцы квадратной ячейки. Мы с Миколой по привычке встали спиной к спине. Боевые топоры рвались отразить любое нападение, но мускулистые существа не торопились проявлять признаков жизни. Тусклый жёлтый свет единственной лампочки придавал голой коже здоровяков оттенок жуткого серого цвета.

Вдруг скрипучая квадратная дверца в шестом ряду резко распахнулась и скрип прекратился. В одно мгновение взоры обратились в черную дыру в квадратном проеме.

– Что это такое? – говорю я, а глаза у самого вот-вот из орбит выпадут.

– Смотри за левым, – Микола отвечает, а сам весь приготовился и на правого мужика топором нацелился.

Прошло несколько невероятно длинных секунд. В темном проеме что-то зашевелилось.

– Чёрт, там что-то двигается! – кричу я.

Из темных недр ячейки на свет показалась бело-розовая ушастая голова плюшевого кролика. Он выполз наружу, перекувыркнулся, шлепнулся на живот, и пополз к нам. По всей видимости, это была игрушка с заведенным механизмом. Кролик крался на четвереньках, как военный разведчик, протирая пол ворсистым животом и работая локтями. Маленький розовый хвост дергался из стороны в сторону. Мы опустили топоры и вздохнули с облегчением. Всего лишь кролик. Игрушка добралась до наших ног и остановилась.

– Игрушка? – Микола с озадаченным лицом и присел на корточки.

Он потянулся к ушам кролика.

– Стой! – торможу его. – А что если это бомба или вроде того?

– Ты слишком много смотришь телевизор, – говорит Микола и поднимает кролика за уши.

Глаза из белого пластика с черными точками кажутся почти милыми, но в них нет жизни. Микола что-то ищет, поворачивая кролика в разные стороны.

– Что ты ищешь?

– Это может быть послание.

– От кого?

– Откуда мне знать.

Паренек продолжал вертеть кролика и сверлить его острым взглядом, пока не увидел внизу плюшевого живота синюю штучку, похожую на выключатель. Недолго думая, паренек сдвинул рычажок в сторону. Нижняя половина кролика отцепилась и упала к нам под ноги.

Микола лишь матькнулся и шагнул назад. Из оторванной половины, кишащей белыми органическими червями, выбралось существо странной продолговатой формы, без шеи и головы, розоватое в кровавой слизи, похожее на прямоугольную подушечку для иголок. В передней части животного имелась пара крошечных конечностей. Опираясь на них, подушечка энергично поползла к правой стене, оставляя позади слизь.

– Что за херня? – только и смог сказать я.

Голова кролика задергалась. Микола продолжал держать её за уши, словно забыл, как расцеплять пальцы. Кроличий рот неожиданно открылся и резко вцепился в голую руку.

– Да отпусти же ты его! – кричу я в панике.

Микола вскрикнул от боли и только тут разжал пальцы. Плюшевая голова упала на пол, но на руке на месте укуса осталось что-то висеть. Еще одна кровавая подушечка. Оказывается, у неё под низом находились маленькие проворные челюсти. Микола с омерзением оторвал тварь от руки и отшвырнул в сторону. Подушечка перевернулась через себя семь раз и, упав на крохотные ножки, поползла к левой стене.

Мы не понимали в чём дело, пока первая подушечка, не заползла на табурет здоровяка.

– Дьявол! – только и смог воскликнуть Микола. – Держи своего!

Подушечка вгрызлась челюстями в голый бок обездвиженного страшилы, пустив струйку крови и исчезая в мускулистом теле. Здоровяк сразу поднял голову.