известно, эта комната находится в стороне от других и потому никто не видел, как я вошла туда и вышла назад. Первое, что мне бросилось в глаза, когда я открыла дверь, был Гутберт Брердан. Он стоял у окна, рассматривая какой-то предмет, который он держал в руке. А по лицу его скользила ироническая улыбка. Он услышал стук отворяемой двери.

– А! – наконец произнес он, не оборачиваясь.

Я ничего не ответила. Он поджал голову и взглянул на меня.

По выражению его лица я сразу поняла, что он ожидал увидеть леди Мильдред вместо меня. Не помню теперь, что я ему сказала, но его слова до сих пор раздаются у меня в ушах. Нет оскорбления, которого бы он мне не нанес. Он задыхался от ярости, и прежде чем я поняла, что я делаю, он уже лежал на ковре у моих ног…

Голос молодой женщины прервался. Ее душили рыдания. Спенсер, несмотря на отвращение, которое она ему теперь внушала, невольно почувствовал к ней сострадание. Как она должна была любить этого негодяя, чтобы дойти до такого умоисступления. В конце концов, она поступила так ужасно под влиянием аффекта и её вина не могла всецело лежать только на ней одной.

– Повторяю еще раз, – продолжала Марта, – я была как безумная. Вид убитого мной Гутберта не вызвал во мне никакого чувства, кроме осознания удовлетворения от совершенной мести. Опустившись перед ним на колени, я вынула у него из карманов два брачных свидетельства, мое и леди Мильдред, которое я вам передала в конверте вместе с моей исповедью. Кроме того, я нашла в одном из его карманов большой изумруд. Это был настоящий, между тем как тот, который он держал в руках, когда я вошла, и намеревался в тот же вечер положить на место в потайную комнату, был поддельный. Вас, вероятно, удивляет, каким образом я могла отличить настоящий камень от того, который я положила в письменный стол леди Мильдред. Имея и тот и другой камень в руках ошибиться было невозможно. Не скрою, что я приложила, все усилия для того чтобы подозрение в убийстве пало на леди Мильдред. Я ненавидела ее в тот момент всеми фибрами моей души и не отдавала себе отчета в том, куда завело меня мое отчаяние.

Она на минуту замолчала, потом заговорила опять.

– Больше я вам ничего не скажу. Продолжение моей истории лежит у вас в кармане. Теперь вы скажите мне, – она быстро поднялась с места и подошла к Спенсеру, – что вы намерены делать? Неужели вы донесете на меня? Умоляю вас, не делайте этого.

Она снова, как в магазине Аньеля, упала перед ним на колени.

– Не доносить на вас? – сурово повторил он. – Имею ли я на это право? Должен ли я оставлять такую женщину как вы, на свободе? Может быть, вы готовы совершить какое-нибудь новое злодеяние. Наоборот, я не премину, и как можно скорее, отдать вас в руки полиции.

Спенсер сделал несколько шагов к двери, но молодая женщина обхватила руками его колени и на её бескровном лице застыло выражение ужаса.

– Пощадите меня! Пощадите меня ради вашей любви к леди Мильдред, – молила она, – не возвращайтесь к ней запятнанный кровью и без того уже загнанного судьбой существа. Неужели вам будет лучше от того, что меня вздернут на виселице.

При этих словах, громкие рыдания вырвались из её груди, и лихорадочная дрожь пробежала по всему её телу.

Спенсер остановился. Действительно, если он выдаст ее полиции, ее неминуемо ждет смертная казнь.

– Встаньте, – сказал он, – и слушайте, что я вам скажу.

Она с трудом поднялась с колен, и бессильно упала на стоявший около неё стул.

– Вы отпустите меня? – прошептала она чуть слышно.

Спенсер подошел к ней.

– Я не могу взять на себя решение этого вопроса, – холодно сказал он. – Но, если вы дадите мне слово, что никуда не скроетесь из этого дома, я дам прочесть вашу исповедь находящемуся в Париже лорду Гекзаму и, если он согласится простить вас, я извещу вас об этом завтра утром. Я не хочу быть к вам чересчур строгим. Вы уже искупили свое заблуждение страданиями. Дайте мне слово, что вы никуда отсюда не уйдете, и я постараюсь облегчить вашу участь.

– Вы говорите, что лорд Гекзам в Париже? Тогда мне не на что надеяться. Он не простит меня.

– Напрасно вы так думаете, – сказал Спенсер. – Лорд Гекзам исключительный человек и не преминет обратить внимание на смягчающие вашу вину обстоятельства. Итак, даете слово?

Несколько минут спустя Спенсер уже был на улице, и что-то похожее на сожаление охватывало его сердце при воспоминании о только что покинутой им женщине.

Милосердие мужчины

Вернувшись в гостиницу, Спенсер сразу прошел к лорду Гекзаму. Сюлливана еще не было, и молодой человек воспользовался его отсутствием, чтобы рассказать лорду Гекзаму все, что он узнал от Марты.

По мере того, как он говорил, лицо лорда Гекзама становилось все суровее, тем не менее он не прерывал Спенсера и решился заговорить только тогда, когда тот окончил свой рассказ.

– Я давно уже подозревал нечто подобное, – сказал он. – Мне всегда казалось, что так, или иначе, эта женщина замешана в убийстве.

Он встал и взялся за шляпу.

– Скажите мне её адрес!

– Могу я, спросить, зачем вы хотите это знать? – сказал Спенсер.

– Чтобы немедленно привести туда полицию.

– Но вам еще не все известно.

– С меня достаточно того, что я знаю.

– Прочтите, по крайней мере, её исповедь, – попробовал удержать его Спенсер, опасаясь, как бы подобная поспешность не создала новых осложнений.

– Я не понимаю, о чем, мы говорим, – пожал плечами Гекзам. – Если эта женщина сама признается в содеянном ею преступлении, каким образом можем мы помешать правосудию, воздать ей должное! Подумайте только, какова её вина.

– Ее вынудили поступать таким образом.

Убийство не может оправдываться ничем подобным. Наконец, вспомните какое зло она причинила Мильдред. Уже только из-за этого я хочу, как можно скорее сдать ее в руки полиции.

– Именно ради Мильдред и прошу вас оставить эту мысль и забыть о существовании этой женщины. Что бы вы ни предприняли относительно её, все равно она не будет страдать больше, чем страдает теперь.

– Ну, хорошо! – согласился Гекзам. – Прочтите мне, что она пишет, потом будет видно.

Спенсер покорно взял в руки бумагу,

Письменная исповедь Марты содержала в себе много подробностей, опущенных ею при личном объяснении со Спенсером и, хотя молодая женщина видимо старалась насколько возможно обелить Брердана, поведение его сразу поражало своей непорядочностью.

– Я знал, что он худой человек, – с горечью заметил, Гекзам, – но я все-таки не ожидал, что он дойдет до такого падения. Теперь присоединив к прочитанному то, что мы слышали от Мильдред, мы можем обрисовать себе всю картину. Брердан приехал в тот вечер в замок с твердым намерением положить поддельный изумруд в несгораемый шкаф, вместо настоящего. Откуда он его достал? Трудно сказать, но всегда найдется ювелир, который за хороший гонорар согласится состряпать подобную подделку. Конечно, если бы это был порядочный человек, он бы все-таки отозвался, прочитав в газетах, историю с украденным изумрудом, но весьма возможно, что он сам так, или иначе принимал участие в похищении настоящего изумруда и в силу этого, конечно счел за лучшее молчать. Кстати, что это за личность Дисон? Мы о нем еще ничего не знаем.

– Лично я, не думаю, чтобы нам стоило останавливать на нем внимание, – сказал Спенсер. – Он, вероятно, знал Марту раньше, и случайно встретившись с ней, после убийства Брердана, сумел выпытать у неё эту тайну, при помощи которой и начал эксплуатировать несчастную женщину. Словом это был порядочный негодяй!

– Может быть, вам это покажется жестоким, – заметил