– Да просто морды. Нечеловеческие, – тетка Вера замоталась в шаль и подхватила одну корзинку. – Пошевеливайтесь уже! Опоздаем к началу – останемся без стульев, будем на подоконнике сидеть, вперемежку с цветочными горшками!

– Я все же хотел бы знать, какие такие нечеловеческие морды мы предложим мирному населению сожрать в виде пряников, – догнав меня уже на улице, спросил беспокойный Митяй.

– Если ты с точки зрения политкорректности интересуешься, то можешь расслабиться, – хихикнула я. – Нечеловеческие морды – это смайлики. Андрюша для Лизы вырезал пряничные формы в виде разных модных эмодзи, молодежь непременно оценит.

Молодежь оценила: Лизкины «нечеловеческие морды» расхватали моментально. А вот к теткиным волшебным пряничным цветам народ поначалу и прикасаться робел, не то что пробовать их.

– Уж очень краси-и-ивые! – молитвенно складывая ладошки, протянула соседка Олька. – Прям есть их страшно, не пряники – картины!

Пришлось демонстративно порезать на куски несколько пряничных роз и лилий, чтобы стимулировать спрос. Через пару минут от теткиной съедобной клумбы и следа не осталось, все до крошечки размели!

– Вижу, мы в тренде! – со скромной гордостью резюмировала Лизка, свысока оглядев столы конкурирующих семейств.

Конкурс явно проигрывали хозяюшки, привычно наштамповавшие банальных пряничных заек, мишек и лошадок.

– Традиции – это хорошо, но и новации – очень неплохо, – одобрительно отметил завклубом Епифанов и потянулся к последнему пряничному эмодзи «ржунемогу», но его бесцеремонно выхватил у него из-под руки какой-то шустрый вьюноша.

И вот наглядная разница между человеком действительно культурным, каким является наш завклубом, и относительно окультуренными, как мы с Лизкой: я бы без раздумий треснула нахального вьюношу по руке, а подружка не затруднилась бы поймать его за ухо. У нас и руки выразительно дернулись, тяготея к соответствующим действиям, а Епифанов только проводил исчезающий во рту юного наглеца пряничный эмодзи сожалеющим взглядом и пожелал безо всякой издевки:

– Приятного аппетита, Вася.

– Бу-бу, – ответил на это наглый Вася и, распихав по карманам пару пряничных лошадок, скрылся в толпе.

Мероприятие уверенно вступало в стадию плохо контролируемого разворачивающегося народного гуляния.

Мужики уже начали запивать пряники чем покрепче, бабы выкладывали на освободившиеся столы для дегустации вареные яйца, соленые огурцы, заранее нарезанное сало, колбасу и пироги.

Деревенские кумушки – и тетка Вера с ними – устроили открытый дискуссионный клуб под искусственной елкой, наряженной еще к Новому году, и в данный момент заинтересованно обсуждали таинственное исчезновение Дятлихиного таза для варенья.

Молодежь сгрудилась у единственной в помещении свободной розетки, от которой уже подпитывался чей-то бумбокс, взрыдывающий пока еще негромко тоскливым голосом модного рэпера.

– Кто только воспитывает этих Вась! – посетовала Лизка, косо глянув на любителей заунывного рэпа.

– Вот-вот, надеюсь, вы с Митяем будете более ответственными родителями, – съязвила я.

– У Васи хороший отец, да и мать тоже добрая женщина, – неожиданно вступился за родителей невоспитанного вьюноши Епифанов. – Он просто трудный парнишка… Весь в поиске…

– Ищет неприятностей? – уточнила Лизка, не договорив, но показав лицом: можем обеспечить!

– Нет, что вы! Вася ищет себя! – Виктор Игнатьевич нервным жестом поправил очки. – Тонкая натура, не для деревни, знаете ли…

Я не поняла, о ком это он – о Васе или о себе, а переспрашивать не стала, отвлеченная появлением целой делегации.

К нам, подзадержавшимся на руинах пряничных замков, целеустремленно двигались Митяй и дядя Петя Горохов, о котором я мало что знала – собственно, только то, что он фанатичный рыболов. Ему неважно – лето, зима, снег, град, метеоритный дождь, дядя Петя предается любимому занятию в любое время года и в какую угодно погоду. Может, обожает есть свежую рыбку? Хотя это вряд ли, с уловом-то я его нечасто вижу, а он проходит через мой двор, считай, ежедневно…

– Знакомьтесь, Алиса Юрьевна, это Петр Иваныч Горохов, – подрулив ко мне, сказал Митяй официально. Это было странно, так как резко контрастировало с неформальным стилем мероприятия. – А это дочь его, Любовь, сталбыть, Петровна…

– Знакомы, – протолкнувшись между папенькой и участковым, улыбнулась мне Любаня – продавщица из сельпо.

О, теперь я понимаю, почему дядя Петя днюет и ночует на речке!

Чтобы держаться подальше от доченьки, дивно болтливой и приставучей особы, рядом с которой тишина и покой даже и не приснятся.

К слову сказать, Любаня – вечная соперница Дятлихи, они обе уже много лет бьются за звание первой деревенской сплетницы. Я думаю, Дятлиха обречена на поражение: у Любани есть как минимум два серьезных преимущества. Во-первых, ей не надо бегать по деревне, вынюхивая, где что случилось, слухи и сплетни сами стекаются к ней в узловую торговую точку. Во-вторых, у Любани стальная хватка – она прирожденный коммерсант. «За что купила, за то и продаю» – это не про нее, Любаня умеет добавить ценности информационному продукту.

– Так ты, сталбыть, в солидной газете работаешь? – Любаня уставила толстые руки в пышные бока и оценивающе оглядела меня сверху донизу и обратно.

Как будто в солидную газету должны были принимать по внешним данным. Причем не таким скромным, как у меня, – на лице Любани отразилось сомнение.

– Да, мы из газеты «ФинансистЪ»! – тут же встала со мной плечом к плечу верная подруга Лизка.

Она отзеркалила Любанин оценивающий взгляд и приобняла меня за талию, ясно давая понять, что не позволит обидеть скромную коллегу – это меня, сталбыть.

– Богатая газета-то? Или так себе, бумажка? – Любаня предсказуемо переключилась на Лизку.

Права народная мудрость: рыбак рыбака чует издалека. Как и коммерсант – коммерсанта.

– Да уж не бедная! – приосанилась моя подружка, отвечая на вопрос про состоятельность нашей газеты.

– Ну, видишь? – продавщица подтолкнула локтем своего папеньку. – А ты заладил – телевидение, телевидение… Я же говорю: надо искать, кто больше даст!

– За что? – заинтересовалась Лизка.

Хороший продажник – он никакой выгоды не упустит!

– Говори, – Любаня снова подпихнула родителя.

– Так я это… того, – дядя Петя смущенно кашлянул, покосился на Митяя, на меня, но объяснять стал непосредственно Лизавете: – Ловил я, сталбыть, рыбу.

– В Синяве, – многозначительно добавил Митяй, как будто были еще какие-то варианты.

– В ней самой, ага, – подтвердил дядя Петя. – Все как обычно: пешня, ледобур, черпак, зимние удочки…

– Ближе к делу, – окоротила его Любаня. – Интересно не как ты ловил, а что поймал.