Я выдохнула: фух, однако разыгралась у меня фантазия! В нормальных людях психов вижу, видать, у самой с головой проблемы… Правильно к мозгоправу пришла, давно пора…

– Это вы из газеты? – с трудом избавившись от благодарного пациента, спросил меня мужчина в твиде.

Кого-то он мне напоминал…

Я кивнула, вошла в кабинет и сразу поняла кого: уважаемый мозгоправ беззастенчиво копировал Зигмунда Фрейда, большой портрет которого помещался над его рабочим столом.

– Яков Львович.

– Алиса Юрьевна.

Мне мягко пожали ручку, вывели на середину просторного, как бальный зал, кабинета. Я было снова испугалась, на этот раз того, что клон Фрейда увлечет меня в пляс, но он только огляделся, выбирая место для разговора.

Выбор был большой: рабочий стол с массивным креслом для хозяина кабинета и твердыми стульями с высокими спинками для посетителей, уютный чайно-кофейный уголок, мягкий диван и пара кресел в обрамлении рослых фикусов, и еще кушетка за красивой расписной ширмой. Над оформлением помещения явно поработал интерьер-дизайнер с большим опытом зонирования помещений.

Секунду подумав, Яков Львович определился: рабочий стол. Я кивнула, одобряя этот выбор, и опустилась на предложенный мне стул. Хозяин кабинета занял свой царский трон, я достала диктофон, и мы приступили к записи интервью.

Должна признаться, я не люблю, когда интервьюируемый получает вопросы заранее.

Во-первых, это позволяет ему подготовить ответы, и они выходят слишком гладкими, без интересных оговорок, за которые можно цепляться, раскручивая нескучную беседу.

Во-вторых, я сама превращаюсь в гибрид китайского болванчика и подставки под диктофон, что для опытного журналиста унизительно.

Поэтому я позволила лже-Фрейду осуществить выразительное чтение заученных наизусть ответов, но потом добавила еще несколько несогласованных вопросов. Потешила таким образом свое самолюбие, а после вдруг сообразила, что у меня ведь и без того есть о чем спросить доктора!

– Яков Львович, а с клептоманами вы работаете?

Слишком горячо спросила, умный доктор заинтересовался:

– У кого-то такая проблема? – и, приспустив очки, посмотрел на меня поверх них уже без той вальяжной доброжелательности, с которой взирал в процессе интервью.

Как на пациента посмотрел, а не как на журналиста.

– Не у меня, – я помотала головой. – То есть у меня, но не в том смысле. Не я ворую!

– Да вы не волнуйтесь, не волнуйтесь. Рассказывайте, – предложил Яков Львович и посмотрел на ширму, заслоняющую кушетку.

Но переместиться туда пока не предложил, и на том спасибо.

– Понимаете, в деревне, где у меня дом, стали происходить странные кражи. За последнюю неделю бесследно пропали самые разные вещи: самогонный аппарат, коровий колокольчик, растение в горшке, постиранный пододеяльник и… три фрагмента деревянного зодчества, – объяснила я. – Полиция бессильна, мотивы похитителя непонятны, следов он не оставляет. Скажите как специалист, это похоже на действия клептомана?

– Хм… – лже-Фрейд откинулся в кресле. – Клептомания – это нездоровое влечение совершать спонтанные кражи. Психическое расстройство, которое начинается как периодическое желание украсть какой-либо предмет, а со временем перерастает в полноценное неконтролируемое влечение к краже… Если предположить, что ваши пропажи – дело рук одного человека, то некоторые черты клептомании тут присутствуют. Ведь предметы кражи не представляют материальной ценности для клептомана и не являются ему необходимыми, он похищает их просто потому, что вот так ему захотелось…

– Внезапно?

– Спонтанно. Без предварительной подготовки и оценки рисков.

– Нет, наш готовится, – огорчилась я. – Время выбирает… Во всяком случае, деревяшки он ворует исключительно на ночь глядя и непременно перед снегопадом.

– Возможно, кражи совершают разные люди, – Яков Львович снял и протер очки. – Мне кажется, история с пропажей деревяшек стоит особняком. И еще я бы исключил из списка вещей, украденных спонтанно и бесцельно, самогонный аппарат, – тут он подмигнул мне. – А вот колокольчик с коровьей шеи, горшок с подоконника и пододеяльник с веревки – вполне подходящий набор для начинающего деревенского клептомана.

– А как-то узнать его можно? Клептомана?

– Конечно, если на нем будет бейджик «Клептоман»! – Доктор развеселился. – Или если вы его схватите за руку в процессе кражи…

Я не улыбнулась, показывая, что вопрос-то серьезный.

– Ну, возможны косвенные признаки, – Яков Львович пригасил улыбку. – Клептомания часто проявляется при наличии энуреза, нервных тиков, аффективно-респираторных приступов, вегето-сосудистой дистонии, задержки психического развития, умственной отсталости, гипоталамо-гипофизарного синдрома, перенесенного в детстве сексуального насилия, социопатии…

– Надо присмотреться к деревенским дурачкам, – резюмировала Лизка, прослушав эту часть записи нашего с доктором разговора уже в машине по пути в деревню.

– В Пеструхине разве есть дурачки?

– Конечно, а как без них? Это же классика жанра, – не усомнилась подружка. – Есть деревня – найдутся и дурачки.

– Во времена моего детства Алешенька был, – припомнила я. – Мужик лет сорока… Но он уже давно помер. Нелепо так – его коровы забодали.

– Что, в алой рубахе шел?

– Нет, под красным знаменем. Он такой дурачок был… патриотический. В барабан бил, на ходу приговаривал: ать-два, ать-два… Речевки голосил – кто шагает дружно в ряд, наш пеструхинский отряд… Галстук пионерский носил, не снимая, даже в бане в нем мылся, спроси Митяя, он мне рассказывал…

– А коровам что, пионерская символика не понравилась?

– Ну а тебе бы понравилось, если бы ты мирно паслась в деревенском стаде, а на тебя здоровый мужик попер – в руках красный флаг с острой пикой на конце, в глазах безумие храбрых, идет напролом и орет: «Расступись, старина рогатая, дай дорогу новой жизни!»?

– На старину и я бы обиделась, – согласилась Лизка. – Но тот Алешенька, сама говоришь, помер уже давно, надо узнать, кто сейчас занимает вакантное место штатного деревенского идиота.

– Таких ярких типажей нынче нет.

– Ага, скрепы же утеряны. С чем на рогатую старину наступать, с флагом ЛДПР?

Мы немного помолчали, осознавая трагический упадок воинствующего патриотизма. Потом Лизка сказала:

– Надо было тебе мозгоправа спросить, как они выглядят, клептоманы эти. Диагнозы-то мы с тобой на глазок не определим, не спецы, а вот если есть какие-то явные внешние признаки… Типа, глазки бегают, пальцы шевелятся…

– В интернете посмотрю, – пообещала я и посмотрела сразу же, не откладывая. – Та-ак, что тут у нас… Ага: для клептомании характерны такие симптомы, как состояние сильного напряжения, резкий подъем настроения после совершения кражи, появление навязчивых фантазий…