Зоя усмехнулась. Оказывается Глеб такой милый, когда злится. Очень возбуждающе. Таня тихонько толкнула ее в плечо, и Зойка вновь нахмурилась.

– А откуда я знала про кольцо? Ты мне его не дарил, в чувствах не признавался, ни на что не намекал! – ядовито заметила она.

– Не дарил, потому что не успел! Вот ведь… ведьма, – вздохнул Глеб, отобрал у Зои коробочку, достав кольцо, порывисто нацепил на палец и поцеловал: зло и коротко. – Так понятно?!

– Это вы так, Глеб Сергеевич, романтичное предложение Зое делаете? – не удержалась от укола Татьяна.

– Ну девки! Вот ведь язвы! – не выдержал Зоин отец. – Мужик приехал, расстарался, а они из себя снежных королев строят! Ясно же, что та баба ревнивая записку подменила.

– Все, Зоя, хватит ломаться! Езжай с женихом! – поддержала супруга Зоина мать.

Зоя не ожидала такого предательства от родителей. Еще четверть часа назад, когда она приехала в отчий дом, ей обещали поддержку и защиту. А сейчас, можно сказать, добровольно сдают врагу!

– Езжай, Зой, присмотрись, – поддакнула матери тетя Тамара. – Волки тоже люди! Вон Танька замуж вышла и как сыр в масле катается! А тебя сам глава поселка замуж берет.

– Да не берет он меня, – пробурчала Зоя. – Предложения нормально не сделал, в любви не признался, кольцо молча всучил. Это по-вашему нормально?

Глеб закатил глаза, а родственники воззрились на главу поселка в ожидании ответа. Вздохнув, Седой присел перед Зоей на корточки. Но обратился не к ней, а к ее сыну:

– Василий, как думаешь, если я позову твою маму замуж, она пойдет? Ты бы согласился поехать с нами жить в «Волчий хутор»?

– Может, и пожил бы. Мне в прошлый раз там понравилось, – серьезно ответил пятилетний Вася. Он вовсю таращился на Седого, а затем решился на вопрос: – А вы на самом деле волк, как бабушка говорит?

– Волк, – кивнул Глеб. – Самый большой и сильный в поселке.

– С серой шерсткой, большим хвостиком и клыками? – ахнул Вася, а Зоя хмыкнула.

– Да, имеется полный комплект, – подтвердил Седой.

– А зачем вам хвост? – подозрительно прищурился Василий.

Зоя не смогла подавить смешок, а Седой серьезно ответил:

– Хвост для волка при беге – это как руль и навигатор в машине. В холода помогает согреваться, в жару – от мошек отбиваться. Ну и общаться помогает. Это я тебе позже объясню.

– Ага, – кивнул ребенок и вновь спросил, – а клыки вам зачем?

– Это… это чтобы вас с мамой защищать.

– Ого! Вы драться умеете?! А меня сможете научить? А то дедушка ругается, что я сдачи дать не могу, – произнес шепотом Вася, покосившись на деда.

– Научу, – пообещал Глеб. – И еще комнату тебе отдам под мастерскую. Мама сказала, что ты рисовать любишь. Я там тебе мольберт купил, краски, ну все что нужно для этого дела…

– Настоящий мольберт? – с восхищением переспросил Васька и обернулся к Зое. – Мам, может, поживем с волками?

– Надо подумать… – начала было Зоя.

– У тебя будет неделя до свадьбы, вот и подумаешь, – буркнул Глеб, теряя терпение.

– Вот что, – громко произнес Зоин папа, беря ситуацию под контроль, и подозвал жестом внука. – Вася у нас еще поживет, а вы езжайте, комнату ему подготовьте, дела поделайте. Надеюсь, пару дней хватит?

Мужчина прокашлялся, бросив на Седого многозначительный взгляд.

– Лучше дня три, – ответил Глеб. – И двери нашего дома всегда открыты для дорогих родственников.

Зоя не успела возмутиться, что за ее спиной все решили, как Седой уже подхватил ее на руки и направился к выходу. Зою посадили на пассажирское сиденье и, как ребенка, заботливо пристегнули ремнем безопасности, а родители ловко забросили в машину ее куртку и сапоги.

Седой выехал из поселка на трассу, мчал всю дорогу, словно опаздывал на пожар, и не проронил ни слова. А Зойка теперь и сама боялась что-либо говорить: такого злющего Альфу она еще не видела. Только если в первый день знакомства.

На КПП они притормозили, пропуская встречный «уазик» с охранником Алексеем за рулем. На заднем сиденье Зоя разглядела хмурую Марину в компании еще одного охранника.

– Вывозят в Тумановку за все ее выкрутасы, – подтвердил догадку Глеб, а затем поддал газку.

Джип остановился у коттеджа, Седой вновь подхватил Зою на руки, правда, потом закинул на плечо. У дверей толпились несколько посетителей, но, завидев Альфу с невестой, заулыбались и стали расходиться.

– Чую, глава поселка дня три принимать не будет, – со знанием дела произнес бухгалтер Семен Борисович.

– Да какой там три, неделю бери! Вон как в пару свою вцепился, видно, что брачный марафон у волка начинается! – возразил другой голос.

Зоя ойкнула, представив и волка во всей красе, и марафон, а Седой лишь в ответ ехидно усмехнулся и по-хозяйски огладил ее бедро. А затем молнией устремился на второй этаж, в спальню.

Как только Глеб опустил на постель невесту, его жадные губы вмиг накрыли поцелуем ее рот. Безжалостно впивались, будто наказывали, не позволяя возразить и передумать. Его женщина! Он слишком долго ждал свою пару, чтобы сейчас раздумывать. Да и чувствовал Глеб, как Зоя льнет к нему, как обнимает за шею, ласково перебирая пальцами жесткие волосы, как отвечает со стоном на поцелуй.

А Зойка понимала, что не в силах больше противиться своей страсти, которая пьянила безумством и ощущалась в каждом прикосновении.

Глеб рывком стянул с девушки мешавшееся платье и отбросил вещи в сторону, с жадностью рассматривая тонкую фигурку. А Зоя нетерпеливо расстегивала пуговицы на его рубашке, некоторые с треском отлетали на пол и, словно капельки дождя, мелко постукивали о дерево. Она любовалась высоким и поджарым телом любовника, узкими бедрами, плоским животом и темной дорожкой волос, что уходила от груди к паху. Глеб вновь поцеловал Зою с какой-то дикой, первобытной страстью, словно пил ее дыхание и сам в обмен дарил жизнь. Его ладони властно оглаживали ее тело, срывая остатки одежды и убирая последнюю преграду.

Каждое движение нетерпеливых рук распаляло Зою все больше и больше, по телу проходила необъяснимая дрожь. Она впивалась пальцами в мужские плечи и спину, безжалостно царапая.

Наконец Глеб и сам освободился от одежды, накрыл горячим телом Зою, вжимаясь, не позволяя пошевелиться, словно боялся, что его беглянка вновь ускользнет. Широкие ладони на грани боли смяли мягкую девичью грудь, но внутренний зверь уже не мог сдерживать себя. Ему нужно было обладать, подчинить, сделать своей, закрепить связь. Глеб накрыл горячим ртом острый сосок, прикусывая. А затем ласково обвел языком и перекинулся на второй. Зоя выгибалась, подставляя грудь ненасытным губам, а тело – умелым рукам. Руки и губы Глеба, казалось, были везде, лаская и даря острое наслаждение. Она почувствовала, как возбужденная мужская плоть волнующе упирается в бедро. Не стыдясь, она огладила ладонью затвердевшее мужское естество, а Седой рыкнул. Он устроился между ее бедер и резко толкнулся. Зоя была готова его принять, но все же сдавленно вскрикнула, близость чувствовалась слишком остро, желание раскаленной лавой побежало по венам, сдерживаться не было сил. А когда умелые пальцы скользнули между ног, касаясь набухшей, чувствительной плоти, Зоя уже не сдерживала крики. Смущение и все сомнения отошли, уступая место животной страсти. Пусть еще формально они не женаты, но именно сейчас и совершался тот самый древний обряд, когда двое соглашались идти по жизни вместе, их сердца бились в унисон, а тела подтверждали намерение без слов.