– И долго это будет длиться? – спросил второй капитан, быстро осмысливший сказанное мной, тогда как первый ожесточенно махал мачете, и молчал, но тоже все слушал. Однако срубленные ветви в костер регулярно добавлял, хотя уже узнал, что вертолета ждать бесполезно. Видимо, первый капитан характером был зол и упрям.

Я пожал плечами, показывая и незнание, и свое равнодушие к вопросу.

– Надеюсь, не как в Чернобыле. Там Зона Отчуждения до сих пор существует. Но там хотя бы не мешают миграции животных и птиц. А здесь такие миграции считают пока недопустимыми. Радиация – штука не самая приятная, но – худо-бедно, с ней научились бороться и даже, я слышал, иногда случайно людей вылечивают. А что людям несет наша Земля Отчуждения – не знает никто. Ни в физическом, ни в моральном, ни в технологическом плане. И с этим следует смириться, поскольку изменение ситуации зависит не от нас.

– А что такое технологический план? – спросил второй капитан.

– Предположим, Россия найдет контакт с инопланетянами, получит доступ к новым, внеземным технологиям, и это сделает ее владыкой земного мира, способной диктовать свою волю любым другим державам. Совет безопасности ООН желает не допустить нарушения существующего паритета, и выносит свои решения не в пользу одного какого-то государства. В данном случае речь не конкретно о России, хотя, во многом, именно о ней, но и часть Грузии тоже попала в Землю Отчуждения, и готовится к высадке внутри территории совместного американо-грузинского научного десанта при поддержке американского спецназа из состава корпуса горных стрелков.

– Так что, нужно готовиться умереть здесь от старости? – Коломиец вдруг обрел ледяное спокойствие, хотя, судя по предыдущей реакции на все происходящее, я ожидал от него более нервного восприятия. Видимо, он умел брать себя в руки, и вести себя адекватно ситуации. Умел понимать, когда что-то зависит от него и окружающих, а когда это зависит от сил, на которые ни он, ни окружающие подействовать не в состоянии.

– Ничего не могу сообщить, товарищ подполковник. Даже не потому, что не уполномочен, а потому, что меня самого те же вопросы интересуют, а ответа на них я не знаю. Вам я рассказал, как офицерам, и людям с устойчивой психикой профессиональных военных. Мои солдаты пока ничего не знают. Солдатская психика серьезно отличается от офицерской, как вы, вероятно, знаете. Потому попрошу при моих солдатах не разговаривать на эти темы. Это для сохранения дисциплины и во избежание нервных срывов необходимо.

– У тебя, старлей, эти данные откуда? Ты выходил к периметру? В тебя уже стреляли? И ты в ответ? – с ехидцей поинтересовался подполковник Коломиец.

– Я по связи общался со своим командующим. Он предупредил. Кстати, скоро снова буду общаться. Ждал только, когда до вас доберемся, чтобы было что о вашей судьбе сказать.

– А где же нам Брюханова искать? – спросил крупнотелый старший лейтенант Кольниченков, тоже, как я понял, штурман, только из экипажа погибшего майора Труханова.

– Ищите женщину, говорят в таких случаях мудрецы, – изрек первый капитан, перестав рубить ветви, и с размаху вогнав мачете в землю вместо того, чтобы вернуть его старшему сержанту Камнеломову.

Старший сержант показал, что он не гордый, молча подошел, взял мачете, вытер травой землю с лезвия, потрогал пальцем острие, и отошел в сторону, чтобы подточить алмазным бруском, который всегда носил в кармане. Этот точильный брусок с алмазным напылением Камнеломов выписал за свои деньги через Интернет, и пользовался им уже больше года, оттачивая все свои ножи и малую саперную лопатку. И без вопросов позволял другим солдатам взвода пользоваться своим точильным инструментом.

– При чем здесь женщина? – поинтересовался я. Мне показалось, истина старых мудрецов к данному случаю не подходит.

– Ты, старлей, просто не знаешь Брюханова, – усмехнулся подполковник Коломиец. – Он себе женщину на необитаемом острове найдет. Где он, там всегда женщины.

– Ему не нравились женщины Кавказа, – возразил второй капитан. – Брюханов жаловался, что они его комплиментов не понимают. Только похвалишь, говорит, их за красивые усы, они сразу разговаривать с тобой перестают.

– О! – воскликнул вдруг первый капитан. – Женщины. И сразу две. Кто там женщин у нас заказывал!

По дну ущелья в нашу сторона, в самом деле, шли две молодые женщины, судя по одежде, женщины были из местных, представители одной из многочисленных местных национальностей. Они вышли из-за поворота, прикрытого окончанием каменного «языка»-оползня. Откуда они взялись здесь, сказать было сложно. Тем не менее, они шли целенаправленно к нам. Бойцы моего взвода сразу выставили в их сторону стволы, не забыв и о самом ущелье за прямыми женскими спинами, словно знали, что там еще кто-то должен быть. И точно, следом за женщинами появился человек, на которого перевелось часть стволов.

– Не стрелять, – выкрикнул подполковник Коломиец. – Это старлей Брюханов.

Я быстро включил переговорное устройство, и продублировал по связи команду подполковника. Он при этом посмотрел на меня косо.

– А что, мое команды недостаточно? Меня твои солдаты не послушаются?

– И это тоже, товарищ подполковник. И еще у них уши прикрыты шлемом с наушниками, и они могут просто не услышать. И потому я повторил по связи.

Однако моя команда, хотя и была предельно категоричной, тоже не остановила младшего сержанта Красникова. И командир первого отделения тут же прямо с пояса дал две размашистые очереди по женщинам. Крест-накрест стрелял. Перечеркнул их фигуры. И, одновременно с очередью, прозвучала его резкая команда:

– Ложись!..

Я успел повторить команду, и даже летчики выполнили ее. И тут же грохнул взрыв. Осколки засвистели у нас над прижатыми к земле головами. Один из них ударился в камень неподалеку от меня, выбив из камня пыль, срикошетив, и войдя в землю. Я осколок сразу выковырнул, и посмотрел. Это была половинка гвоздя со шляпкой. Сам гвоздь был, видимо перерублен зубилом или перекушен кусачками на две части. Но искать вторую его часть в мои намерения не входило.

Подняв голову, я увидел, что произошло. Встал, вытащил «планшетник», и включил видеозапись. Двух молодых женщин разнесло в клочья. Одну просто разорвало на части, а части разбросало в разные стороны. Вторую тоже, хотя не так основательно – всего на три крупные части. И многочисленные ранения на останках тела второй говорили о том, что взрывное устройство было на первой, вторая была только рядом, но ей досталось и от фугасного взрыва, и от осколков. Достали осколки и старшего лейтенанта Брюханова. Толстая кожаная одежда летчика не смогла его защитить. Но осколков в старшего лейтенанта попало немного, я насчитал всего три ранения. Но ранение в области живота было, видимо, тяжелым. Однако старший лейтенант был еще жив, хотя и дышал тяжело. Но мы, понимал я, помочь ему не сможем.

– Красников! – позвал я по связи.