Инквизитор не сразу понял, что с обеих его рук струится кровь. Проклятье! Опять.

— Инквизитор Форсворд, вам нужна помощь? — поинтересовался аспирант целитель, глядя на алые лужи под ногами Синда.

— Нет. Ерунда. — Он по-хозяйски оторвал кусок занавески и обмотал израненные руки.

Два массивных браслета: подарок и наказание от господ. Благородный металл хелиге йерн[15] усиливает способности инквизитора. Освященное железо выпускает острые шипы прямо в запястья бывшего некроманта. Это случается не так часто, но Синд уже привык к неприятной процедуре и почти не чувствовал боль. В Скьерзилдене свыкаешься с огнем, холодом и страданиями. Ты знаешь звук, с которым твои кости ломаются бесчисленное количество раз, и запах своей горящей плоти.

Тьму из некроманта-отступника решили не изгонять. Опасная сущность привлекала святейшую инквизицию своей необузданной мощью. Было принято решение научить юношу контролировать собственное проклятье. Синду Форсворду же не хотелось жить с этим злом. Ему вообще не хотелось жить. Раз за разом его заставляли прокручивать в голове самые страшные моменты — ночь на кладбище и плачущая Натт, бьющаяся, словно рыба на суше.

— Видишь, что ты наделал? — Подруга с непроницаемыми черными глазами ходила вокруг него, пока он пытался отогнать отвратительное воспоминание.

— Это не я…

— А кто же? Я не видела там никого больше. Только тебя и твою бесконтрольную похоть. — Темная Мёрке словно выплевывала каждую фразу ему в лицо.

Этот мысленный поединок заканчивался лишь тогда, когда Синд убивал злобного двойника. Он смыкал руки на шее темного порождения. А она хохотала до тех пор, пока воздух в груди не заканчивался. Затем черная пелена сходила с глаз девушки, и они вновь становились небесно-голубыми. Холодными, прекрасными, но мертвыми…

— Опять, — повторял уставший голос. В нем не было злости или угрозы. Просто констатация факта. Невесомая рука гладила каштановые волосы Форсворда. Пряди, мокрые от пота, прилипали ко лбу и вискам. Кое-где уже начинала пробиваться седина, а болезненные борозды от метки на лице сочились кровью.

— Синд, — мягко произнес знакомый голос незримого наставника, — не нужно бороться с тьмой. Она теперь вся твоя. Это ты. Просто признай ее. Подчини.

— Эта тьма разрушила мне жизнь и забрала мою Мёрке, — шептал юноша, вытирая пот, слезы и кровь рукавом и без того насквозь сырой мантии.

— Чем лучше ты будешь учиться, тем больше шансов вернуться обратно. Скьерзилден не тюрьма. Закончишь обучение и будешь работать инквизитором в миру. Отношения с женщинами не возбраняются. Сможешь завести семью. Да хоть даже с этой Натт Мёрке.

— А она простит? — в надежде спросил Синд.

— Думаю, уже простила. Докажи ей, что ты сильный. Контролируй это.

Как бы ни велико было желание обуздать коварную тьму, Синд терпел неудачу за неудачей. Каждый раз в его руках рассыпалось эфемерное тело убитой девушки.

Спустя долгий год отчаянных попыток на его запястьях защелкнули хелиге йерн. Шипы мгновенно входили в плоть, едва он терял контроль. Несколько раз он находился на грани смерти от потери крови, но, наконец, поборол внутреннего противника. Натт Мёрке стояла перед ним живая и теплая. В глазах вместо черного блеска — родная синева.

— Я люблю тебя, Натт. — Синд до боли в губах целовал такой реальный и осязаемый образ. А затем с нетерпением ждал нового испытания.

Я смогу. Я вернусь к тебе.

Браслеты никак не успокаивались. Ноющая боль в запястьях только злила, и здоровый глаз жгло от невыносимой боли. Тьма клубилась на границе сознания и грозила затопить разум до краев. Нельзя допустить срыва в присутствии всех этих почтенных магов. Для них сейчас он — представитель инквизиции, единственный, кто поможет. О его слабостях им знать не нужно.

Гостклиф Анд ждал у кафедры последних вестей из лазарета и нервно поглядывал на дверь. Присутствующие тихо и тревожно перешептывались и изучали молчаливого инквизитора. Наконец в зал вбежала практикантка и прощебетала что-то декану факультета темных искусств, а затем так же стремительно покинула помещение. Анд глубоко вздохнул, пытаясь унять дрожь в руках.

— Вы уже знаете, что по академиям прокатилась волна помешательств среди студентов. К сожалению, трагедия произошла и в стенах Тэнгляйха. Студентка Мьюл Болге стала одержима этим недугом. Однако события приобрели ужасающие последствия из-за происхождения девушки. Она является потомком банши в третьем поколении. Очевидно, помешательство заставило ее применить страшную магию…

— Что со студентами и педагогами? — раздался чей-то голос. Все подхватили вопрос и набросились на декана.

— Состояние пострадавших тяжелое, но погибших нет. Совместными усилиями Синда Форсворда, Натт Мёрке и Фирса Хассела жертв удалось избежать. Однако, — Гостклиф запнулся, подбирая слова, — попавшие под влияние плача банши не реагируют на действия целителей. На данный момент у них диагностирована этерна сомниа…

В зале повисла гробовая тишина. Этерна сомниа — серьезное заболевание: пограничное состояние между жизнью и смертью. Пострадавшие спят беспробудным сном и находятся в другом мире. Если не обеспечивать им должный уход и регулярное питание, то этерна сомниа станет смертным приговором, а души заболевших навсегда останутся в страшном и неизвестном месте.

— Мы подключим лучших специалистов в стране, чтобы вернуть к жизни наших студентов и педагогов. Я попрошу оповестить семьи пострадавших об инциденте и уговорить их не забирать родных из академии. Убедим их, что сумеем предоставить должный уход. Пообещайте им пропуска в лазарет и жилье на время лечения.

— Как банши получила разрешение на обучение?

— Почему инквизитор не предотвратил угрозу?

— Почему некромант Натт Мёрке ушла с собрания?

Гостклиф Анд беспомощно озирался по сторонам в поисках Синда Форсворда. Инквизитор немало порадовался растерянности декана. Приятно ощущать его слабость. Жалкая, но все же компенсация за ту давнюю боль. Голова слегка кружилась из-за потери крови и стычки с электрическим големом. Он достал из кармана сахарную палочку, заготовленную на такой случай, и принялся ее грызть. Звук получился очень громкий, и все сразу же повернулись к нему. Форсворд медленно шел по рядам в сопровождении хруста детской конфеты. Во взглядах присутствующих было так много всего: страх, ненависть, подобострастие. Инквизитор поравнялся с деканом и уставился на магистров своим жутким белесым глазом. Если задаться целью, то каждого из присутствующих можно сослать в Скьерзилден и подвергнуть пыткам. Те, кто рождается с даром, всегда преступают черту. Синд медленно доедал лакомство, продолжая изучать магов. Простые люди никогда не попадают в чистилище. У них нет таких соблазнов.