В утреннем свете лезвие топора сияло, как пуля. Оно опасно сверкнуло, когда я его занёс одним лёгким взмахом, и резко опустилось, мелькнув перед глазами. Я удовлетворённо хмыкнул. Полено раскололось ровно посередине, и одинаковые половинки упали на землю.

Я остановился перевести дыхание и поглядел на дрова, которые уже наколол и сложил сбоку от хижины. Теперь солнце висело высоко в безоблачном синем небе. Наши с А-Ки рубашки и штаны сушились на верёвке, а мы позаимствовали одежду мистера Дэвидсона, который до сих пор не вернулся. Близился полдень, и живот уже просил обеда. Я бросил в кучу последние два полена, взял корзину и ведро, которые оставил у двери, и зашёл в дом.

Миссис Дэвидсон лежала в кровати и кормила ребёнка.

– Хватит работать, Джозеф. Ты уже и животных покормил, и прибрался, и дров наколол. Пора отдохнуть. Иди сюда, поговори со мной, – тихо сказала она.

А-Ки и Джастин ещё спали – Джастин в своей кроватке, А-Ки – на горе одеял, брошенных на пол, до смерти уставший после тяжёлых родов миссис Дэвидсон. Я проснулся рано с каким-то тревожным чувством и с тех пор не мог усидеть на месте, видимо пытаясь его заглушить. Я подошёл к миссис Дэвидсон и сел на стул у её кровати.

– Уже выбрали имя?

Она улыбнулась.

– Да, пожалуй. Клэр. Клэр Мэри Дэвидсон. Мою маму звали Клэр. Как тебе?

– Красивое.

– Хочешь её подержать?

Я сглотнул и посмотрел на малышку, теперь уже спящую у матери на коленях. И подумал о своей Кэти, какой она была хрупкой и невесомой.

– Конечно, мэм. Можно немного.

– Ты когда-нибудь брал на руки младенца?

– Да, мэм. Мою сестрёнку.

Миссис Дэвидсон протянула мне Клэр, и я осторожно, но крепко взял на руки тёплый комочек.

– Ах да, конечно. Сколько ей сейчас, Джозеф?

– Ей было шесть, мэм.

– Было?

– Она умерла в прошлом году. От тифа. – Я старался говорить спокойно, чтобы не потревожить малышку. – И моя мама тоже.

Я чувствовал, что миссис Дэвидсон смотрит на меня, но не смел поднять взгляд. Я боялся пошевелиться, чтобы не разбудить Клэр.

Прошло несколько секунд, и она снова заговорила:

– У тебя есть ещё братья и сёстры? Или вы с папой одни?

– Нет, мэм. Папа умер этой весной, – прошептал я, не сводя глаз с малышки. – Я один остался.

Не знаю почему, но это казалось грязным, позорным секретом. Почему-то я боялся, что из-за этого миссис Дэвидсон сразу попросит меня уйти. Может, это нормальные мысли для сироты. После того как папы не стало, я везде ощущал себя чужим. Где бы и с кем я ни был, меня не оставляло чувство, что мне там не место. И наверное, я боялся, что другие тоже так считают.

– Мы с А-Ки уйдём сразу, как он проснётся, – сказал я. – Не будем вам мешать заботиться о ребёнке.

Я не смотрел на неё. Не знал, что увижу в её глазах.

– Нет, – ответила она. – Нет, Джозеф, никуда вы не пойдёте. Вы пришли ко мне как ангелы – как ангелы, Джозеф, явились в ответ на мои молитвы. Оставайтесь на ужин и на ночь, а если хотите – навсегда.

«Навсегда» звучало по-особенному. По-особенному приятно. У меня сдавило горло, и я не сразу смог ответить.

– Спасибо, мэм, но мы не можем остаться.

– Почему? – Мы с миссис Дэвидсон вздрогнули и обернулись на Джастина. Он сел в своей кроватке, спустил ноги на пол и подошёл к нам, сонно потирая глаза.

– Оставайся с нами! – добавил он. – Почему ты не хочешь?

Я вздохнул. Это долгая история, но, видимо, придётся всю её рассказать.

– Ну, – начал я, – мне надо вернуть свою лошадь…

К тому времени, как я добрался до последней части, где мы еле выбрались на берег, промокшие и замёрзшие, А-Ки уже проснулся и слушал историю вместе со всеми, улыбаясь всякий раз, когда я произносил его имя. Я ему кивнул. Он достал свою чёрную птичку и показал миссис Дэвидсон и её сыну.

– Вот и всё, – закончил я. – Сара сейчас в Якиме, и чем скорее мы до неё доберёмся, тем лучше. И А-Ки тоже, знаю, ищет что-то важное.

Миссис Дэвидсон и Джастин выглядели ошеломленными.

– Ну и история! – воскликнула миссис Дэвидсон.

– Есть такое, мэм.

– Надеюсь, ты вернёшь свою лошадку, – сказал Джастин.

Я тепло ему улыбнулся.

– Спасибо. Я тоже. Так что лучше не засиживаться.

– Ты уже уходишь?! – вскрикнул Джастин.

– Да, я…

– Но папа ещё не приехал! Ты оставишь нас одних?!

Я посмотрел в его большие испуганные глаза.

– Ну-ну, Джастин. Ты же понимаешь, что он спешит. Мы с тобой и вдвоём со всем справимся.

Джастин не слушал маму. Он вцепился мне в ногу.

– Пожалуйста, Джозеф, не уходи! Не оставляй нас одних!

Я закусил губу. Джастин крепко держал меня за ногу, а Клэр сладко спала на моей груди. И я слишком хорошо знал, каково это – когда тебя оставляют одного.

– Ладно, – наконец сказал я. – Один день ничего не решает. Уйдём завтра рано с утра.

Джастин радостно вскрикнул и широко-широко улыбнулся. Он с такой любовью обнял меня, что я подумал: оно того стоило.

⁂

Днём вернулся мистер Дэвидсон, совершенно измотанный и снедаемый тревогой. Он бежал к дому, ведя за собой лошадь, шкура которой лоснилась от пота. Глаза у мистера Дэвидсона провалились от бессонных ночей, лицо было бледным и осунувшимся. Даже не обратив внимания на нас с А-Ки, он бросился к своей жене. Она лежала в кровати и кормила малышку грудью. Мы вошли было за ним, но из вежливости остались на пороге.

– Доктора Фоулера не было на месте, – сказал он, падая на колени. – Пришлось отправиться в Якиму.

– Всё в порядке, Джон, – тихо произнесла миссис Дэвидсон.

– Но этот проклятый врач не хотел ехать так далеко! Он отказался! – продолжал мистер Дэвидсон, как будто не слыша её. Он покачал головой. – А потом старик Бакк потерял подкову и сильно порезал копыто. Пришлось всю обратную дорогу идти пешком, ведя его в поводу.

– Всё в порядке, Джон, – повторила миссис Дэвидсон, развернула простынку и показала ему личико дочери. – Я в порядке. И она тоже.

Мистер Дэвидсон осторожно, легко коснулся мягкой щёчки. Это было драгоценное мгновение, когда папа встретил свою дочку, а дочка – папу.

– Она чудо, – хрипло проговорил он.

– Да.

– И с ней правда всё хорошо?

– Да. – Миссис Дэвидсон улыбнулась и кивнула на нас с А-Ки. – Благодаря им.