Рядом со мной появилась Асиль, совершенно спокойная. Она что-то сказала вполголоса Салине, и на лице у плачущей девушки появилась дрожащая улыбка. Затем Асиль повернулась ко мне, яростно поджав губы. Она резко схватила меня за плечо и привлекла к себе так, чтобы я услышала ее возбужденный шепот.

– Вот об этом ты говорила вчера? Я в деле. Мы остановим этих мерзавцев!

Прежде чем я смогла что-либо ответить, Сол вышел на середину комнаты и замахал руками, призывая всех замолчать.

– Чикаго – великий город! Город промышленности и прогресса! Нам не нужны живущие вчерашним днем моралисты, которые будут нас учить, что хорошо, а что плохо. У нас есть свои собственные глаза, и мы сами можем судить, что к чему. Надеюсь, господа, наше представление кое-чему вас научило. – Он подмигнул. – И, возможно, вы успели получить немного удовольствия до того, как начался этот гвалт. Помните, «Алжирский театр» находится прямо рядом с «Улицей Каира», за большим колесом обозрения! Вы сможете насладиться другими номерами, созданными на основе древних традиций, всего за пятьдесят центов! Представления начинаются первого мая!

С этими словами он выпроводил нас на улицу к ждущему у входа экипажу. До сих пор я еще ни разу не видела Сола расстроенным и посему не могла сказать с полной уверенностью, что сейчас наблюдаю именно это. По дороге обратно в «Мидуэй» он продолжал весело болтать ни о чем, похвалил девушек за выступление и выдал всем нам по доллару за лишние хлопоты. И все-таки мне показалось, что пару раз Сол недовольно поморщился. Когда мы вышли из экипажа, Сол приказал кучеру отвезти его в любимый клуб, заявив, что ему хочется выпить.

Асиль задумчиво проводила его взглядом.

– Знаешь, он получает столько же, сколько получает президент, но его все равно называют «жидом», а не мистером Блумом. И я ему сочувствую.

– Точно.

Я вспомнила, как отец прочитал Пасхальную Агаду на праздник Песах[32], позволив мне впервые задать Четыре вопроса[33]. Я споткнулась на незнакомом слове «возлежащий», и дедушка мягко меня поправил. Родившаяся в либеральные 1970-е, я не могла себе представить, сколько антисемитской мерзости им пришлось вытерпеть за свою жизнь. Разумеется, в моей тоже было то, чего они бы не поняли.

Глава 10

Бет

Ирвин, Верхняя Калифорния… Гарден-Гроув, Верхняя Калифорния… Тастин, Верхняя Калифорния (1992 год н. э.)

Прошли неделя с тех пор, как тест на беременность показал положительный результат, и еще три дня. Хамид уже должен был вернуться домой. До сих пор он не звонил мне, что было горьким облегчением. Я не собиралась рассказывать ему о том, что замыслила вместе с Лиззи и ее матерью Дженни, но, если он позвонит, я, быть может, передумаю.

Я сказала родителям, что останусь ночевать у Лиззи, поэтому они ничего не подозревали, когда Дженни и Лиззи заехали за мной. Разумеется, в моей лжи была доля истины, предстоящую ночь я должна была провести у Берманов, но я пропустила ту часть, где мы должны были съездить в Гарден-Гроув на неофициальный прием к доктору, который обошелся во столько, сколько я могу скопить лишь за год.

Сидя в машине, я то и дело испытывала приступы паники. Я умру. Мои родители все узнают. Долбаный червяк, с зубами и глазами, выползет из моего влагалища и сожрет мир.

Врач оказался подвижным бледным мужчиной со спутанными волосами по всему телу, а не только на голове. Странно было увидеть его сидящим за столом секретарши.

– Можете называть меня Бобом, поскольку после окончания официального времени приема мы обходимся без лишних церемоний. – Он пожал мне руку, затем, задержав пальцы, слегка поклонился. – Добрый вечер, миледи! Добро пожаловать в мою скромную обитель.

У него за спиной я увидела залитую ярким светом операционную и обтянутый винилом смотровой стол с закрепленными на нем стальными скобами.

– Мы будем ждать тебя здесь, дорогая, – крепко обняла меня Дженни.

Они с Лиззи остались в приемной, а я прошла следом за Бобом в операционную.

Продолжая оказывать мне шутливые любезности, он взмахнул рукой, приглашая меня сесть на стол.

– А ты молоденькая. Сколько тебе лет?

– Семнадцать.

– Непослушная, очень непослушная девочка! – Боб строго погрозил мне пальцем. – Снимай с себя всю одежду, а я пока привезу инструмент.

Я не знала, зачем нужно полностью раздеваться, но решила не задавать лишних вопросов. Халата, чтобы одеться, не было, поэтому я улеглась обнаженной на липкий пластик стола, поставила пятки в скобы и крепко сжала колени. Наверное, Хамид был сейчас дома, в Ирвине, и приятно проводил время за ужином с родными.

Боб вернулся в операционную, катя на колесиках что-то, чего я не смогла толком рассмотреть, даже изогнув шею. Я решила, что это похоже на фен (таким пользуется в салоне красоты моя мать, с серебристым шлемом, равномерно обдувающим голову горячим воздухом).

– Непослушная девочка, у меня для тебя две новости. Хорошая и плохая. – Боб придвинул яркую лампу, и я внезапно ощутила на ногах тепло. – Хорошая новость в том, что эта машина, сделанная по последнему слову техники, работает как пылесос и сделает свое дело быстро. Плохая новость в том, что у тебя, возможно, начнутся спазмы. Ты немного потерпишь спазмы?

– Конечно.

– Ну хорошо, раздвигай ноги. – Боб засунул мне руку между коленями, и я сделала, как он сказал.

Внезапно я ощутила у себя внутри его руку в перчатке, покрытой холодной слизью. Пробормотав что-то невнятное, он убрал руку и вставил вместо нее расширитель. Я услышала и почувствовала щелчки раздвигающихся стальных лопаток, раскрывших меня так, что мне показалось, будто я вот-вот разорвусь. Я уставилась на потолок, покрытый белыми плитками, стараясь определить, это там трещины или дырки от сверла. Затем я услышала шум и решила, что этот низкий гул от электромотора. Без какого-либо предупреждения живот мне разорвала такая страшная боль, какую я даже не могла себе представить.

Стиснув зубы и сжав кулаки, я уставилась на то место на потолке, где от протечки осталось мутное желтое пятно, гадая, нормально ли чувствовать себя так, будто огромная минога пожирает мне внутренности.

– Ну вот, почти готово, – рассеянно пробормотал Боб. – Все не так уж и страшно, правда? Некоторым женщинам это нравится. Одна моя пациентка испытала оргазм во время родов. – Он задумчиво помолчал. – Быть может, когда-нибудь это случится и с тобой, когда ты найдешь хорошего парня.

Боль была такой невыносимой, что его слова оставались лишь звуками, свидетельствовавшими о ходе времени. Скоро все закончится.

Когда Боб наконец вытащил «фен», мне показалось, будто я родила машину. Все механические части оказались снаружи, и во мне не