— Пора, Меда! – сестра взяла меня за руку, повела к святилищу. – Все будет хорошо, я обещаю.

Мы стали у алтаря, с тревогой наблюдая за великим множеством служителей бога, которые толпились поодаль. Верховный жрец в развивающихся белых одеждах сделал шаг вперед, поднял руку:

— Клянитесь, что, исполнив волю Залмоксиса, вы все свои жизни посвятите одной цели и до конца времен будете уничтожать потерянные души, защищая людей от сил зла!

— Клянусь!

— Клянусь!

Он провел жертвенным ножом по нашим ладоням, сжал их, наша кровь смешалась, тоненькой струйкой потекла на алтарь…

— Стой! Ты не сделаешь этого!

Растолкав оторопевших жрецов, к алтарю подбежал Алученте. Он попытался оттолкнуть меня от священного камня, но в этот самый момент случилось невероятное – ясное голубое небо пронзила молния, и небесный огонь обрушился на наши головы. Мое тело мгновенно обратилось в пепел, а душа взметнулась ввысь, оставив далеко внизу крошечные фигурки людей, святилище, Сармизегетузу, всю землю моей Дакии…

Но я не умерла. Таинственная сила вернула мою душу в невредимое, полное необычной силы тело, я открыла глаза и тут же увидела живую, ничуть не изменившуюся внешне Роместу. Мы не пострадали, однако каменный алтарь оказался расколотым молнией на тысячи кусков. И только тут я вспомнила об Алученте – он должен был быть где–то здесь, поблизости.

— Где он?

Сестра молча указала на вымощенную каменными плитами площадку перед алтарем – там никого не было, только черный силуэт человека… застывшая тень… Все, что осталось от моего жениха…

— Он не был избранным, он совершил кощунство и Залмоксис покарал его, — верховный жрец подобрал осколки алтаря, протянул нам. – Эти священные камни будут с вами всегда. Смертным не ведомо, в чьи тела вселятся ваши души, но где бы ни появились на свет Охотницы, они всегда будут возвращаться в Сармизегетузу, и здесь будет происходить их главная битва со злом.

Камень был шероховатым и теплым на ощупь. Я сжимала его изо всех сил, пытаясь сдержать подступавшие слезы, а Роместа, гордо вскинув голову, смотрела вдаль…

* * *

— Именно так все и было, — сказала Сестра, хотя я не произнесла ни слова. – Так мы стали Охотницами за призраками.

Ее голос вернул меня в настоящее. Огонь в очаге догорал, подернулись пеплом уголья, за окном маленького притаившегося в горах домика барабанил дождь, а я снова была Яной Акулиничевой, обычной московской школьницей, поехавшей на каникулы в Румынию.

— Что случилось потом, после того, как была принесена клятва, Нина?

— Чуть ли ни с первого дня мы начали истреблять тени. Тогда их было великое множество, сама не знаю почему. Несколько раз мы едва не погибли, а потом научились делать свою работу, сумели победить в главной битве, которая произошла примерно через полгода.

— Алученте сгорел, почему же…

— Он умер в первой жизни. Ты долго оплакивала его, а я не слишком сожалела о его гибели – мне никогда не нравился этот парень. В нем было что–то фальшивое. Потом началась новая война с Римом, и нам стало не до личных трагедий. Сколько было кровопролитных сражений, как много близких людей мы потеряли в тот год! В конце концов, даки проиграли Траяну, покорились ему. Но не все… Те, кто не пожелал принять власть оккупантов, отступили на север от Карпатских гор и продолжили войну. Позже их стали называть свободными даками. Ты и я были в их числе, Сестра. Мы погибли в одной из стычек, сражаясь наравне с мужчинами и захватив с собой в могилу пятерых римлян.

— Мы умерли молодыми?

— Нам обеим не было и двадцати.

— Жуть!

— А в следующей жизни мы оказались врагами. Я родилась в семье римского патриция, ты же была дочерью бесправного раба. Мы жили в одном городе, видели друг друга, но не представляли, кем являемся на самом деле. Потом пришла пора воспоминаний, и все стало на свои места. Через несколько лет после нашей встречи ты почувствовала приближение главной битвы. Нам пришлось вернуться на развалины Сармизегетузы, где мы встретили Алученте, вернее его новое воплощение.

— Как такое могло случиться? Он же не должен был помнить свою прошлую жизнь.

— Тело молодого гончара испепелила молния Залмоксиса, а вот его душа, напротив, обрела особые свойства – Алученте, как и мы получил способность помнить прошлые воплощения. В новой жизни он собирался вновь завоевать твое сердце и убить меня. Ни то, ни другое ему не удалось, тогда твой бывший жених проклял нас и перешел на сторону зла, стал помогать черным призракам. Он здорово мешал нам, но по–настоящему я возненавидела его только тогда…

— Когда он стал носить имя брата Якова, — закончила я мысль Сестры.

— Да. Брат Яков, — повторила она ненавистное имя. – За это преступление негодяй должен вечно гореть в аду, а он вновь и вновь продолжает возрождаться, уходя от возмездия.

— Ты убьешь Художника в нашей жизни, если представиться такая возможность?

— Да, — в голосе Нины не было сомнений.

От таких слов у меня по спине пробежал холодок. Возможно, Художник заслуживал смерти, но я не готова была стать ему судьей, а тем более палачом. Желая сменить тему разговора, я поинтересовалась планами на ближайшее будущее. Сестра ответила не задумываясь:

— Как только рассветет, отправимся в Орэштие. Наверняка, Художник сделает все, чтобы задержать нас, но мы постараемся его опередить. Думаю, пока он пока не знает о твоем побеге, а значит, у нас есть еще несколько часов в запасе.

— Орэштие?

— Это город, неподалеку от которого находятся развалины Сармизегетузы. Когда ты, наконец, вспомнишь все, Яна?!

— Подожди, а как же ребята?

— Я понятия не имею, где их спрятал Художник, а на поиски у нас просто нет времени. Займемся ими после главной битвы, если, уцелеем, конечно.

— Нет, Сестра, так не годиться. Здесь каждая минута дорога, кто знает, что собирается с ними сделать этот маньяк.

— И что ты предлагаешь? – Нина поднялась со своего места, залила остатками чая тлеющие угли, давая понять, что разговор близится к концу. – Нам надо поспать хотя бы несколько часов, сейчас это самое разумное из того, что мы можем сделать.

— Мы должны попытаться найти ребят.

— У Художника есть небольшой фургончик, которым он, скорее всего, воспользовался во время похищения. Он вколол всем снотворное и отвез своих пленников в какой–то тайник. Тебя сюда, в горы, а остальных… Понятия не имею, где он их спрятал! Знаешь сколько в этих горах пещер и прочих укромных уголков! На поиски похищенных могут уйти недели, если не месяцы.