– Да ну вас, – прошипел техник, зло сжав зубы, – хотите помирать – помирайте. Оставайтесь на вашей льдине и ждите помощи хоть от самого Господа Бога. А я жить хочу, и на помощь Всевышнего у меня надежды мало. – Георгий развернулся и решительно направился к батискафу за фальшфейерами.

– А я сказал, никуда ты не пойдешь. – Владимир Феоктистович схватил подчиненного за плечо, поскользнулся, и они оба шмякнулись на скользкий лед, отбиваясь друг от друга и все ближе подкатываясь к кромке плавучего снежного острова.

– Перестаньте! – причитала у барахтающейся пары Людмила и вдруг закричала так, что мужчины мигом перестали сопротивляться друг другу и уставились сначала на оцепеневшую от ужаса девушку, а потом и туда, куда был направлен ее взгляд – на злосчастный батискаф. А испугаться и в самом деле было от чего. Такого за свою жизнь не видели ни опытный полярник Коноваленко, ни техник пилот-подводник Портнов, ни тем более мало имеющая отношения к морю Людмила.

Прямо из-под воды, рядом с батискафом вынырнуло сначала одно, затем другое огромное, бугристое, толщиной с приличное бревно щупальце, обвило стальной корпус и с силой потащило вниз, под воду. Стальные тросы, заведенные за торос, напряглись, из-под них кусками посыпалась ледяная крошка. Сквозь прозрачный верхний слой воды можно было разглядеть невероятное, извивающееся туловище какого-то громадного животного, напоминающего осьминога, и холодный немигающий одинокий глаз этого морского исполина, который, не мигая, смотрел то ли на людей, то ли на свою добычу.

– Что это… – дрожащим голосом спросила Людмила, инстинктивно залегая на льду.

– Спрут, – тихо прошептал академик, будто гигантский гость из морских глубин мог их услышать, – все назад, – приказал он, – и держитесь подальше от тросов.

– Там же ракетницы! – взвизгнул Георгий, вскочил и бросился прямо к открытому люку батискафа, сдавливаемого в мощных объятиях гигантского арктического кальмара.

– Назад! – потребовал академик, но броситься вслед за безрассудным пилотом не решился.

На Георгия кальмар не обратил никакого внимания. Он продолжал яростно раскачивать глубоководный аппарат, пытаясь сломить его сопротивление и оторвать от берега, поэтому Жора хоть и с трудом, но до люка добрался, моментально скрывшись в нем. Но тут спрут изменил тактику, сосредоточив все свои усилия на корме. Батискаф накренился, зачерпнув открытым люком добрую бочку воды. Из батискафа тут же появился Жора. Он предусмотрительно пнул люк, который тут же звякнул о корпус, перекрыв поступление воды внутрь, а потом техник, как заправский китобой, бесстрашно всадил только что изготовленное им же оружие в одно из щупалец чудища. Вынуть гарпун обратно Георгий не успел. Такое нахальное нападение, возможно, и стало для головоногого моллюска полной неожиданностью, но ненадолго. Оба щупальца соскользнули с обшивки многострадального аппарата, спрятались под водой, а затем из-под нее вынырнул целый жгут хаотично извивающихся ног. От удара Жора отлетел метров на десять. Технику посчастливилось, что полетел он не в море, а на льдину, где его тут же приняли на руки товарищи и оттащили подальше от места схватки рассвирепевшего морского чудища и беззащитной машины.

Спрут наполовину выскочил из воды, всем своим многотонным весом навалившись на батискаф. Слегка притопленное от попавшей воды судно погрузилось в воду. Тросы не выдержали такого давления и с громким хлопком поочередно лопнули, словно пули просвистев оборванными концами в воздухе. Владимир Феоктистович и Людмила ткнулись носами в снег, инстинктивно прикрывая голову руками. А когда они подняли лица, то увидели, как батискаф, словно гигантский поплавок, быстро удаляется от льдины, время от времени то погружаясь под воду, уступая хватке гигантского моллюска, то снова выныривая на поверхность.

– Видал я чудеса моря, – растерянно пробормотал академик, глядя на стенания подводного суденышка, – но такого… – Он покачал головой и глянул на перепуганную девушку. – Повезло нам, – Владимир Феоктистович слегка развел руки в стороны, – и чудо-юдо морское увидели, и живы остались. Не каждому такое выпадает.

– Фу, мерзость какая, – поморщилась Плужникова, вспоминая копошащиеся щупальца.

– Людочка, давайте-ка отнесем его в наш дом, – предложил академик, приподнимая обездвиженное тело пилота, – я один не справлюсь. А ракетницу-то Жорик все-таки успел прихватить, – удовлетворенно пробурчал Владимир Феоктистович, указав подбородком на торчащую из-за пазухи техника рукоятку пистолета, – отчаянный парень, – продолжал академик, – с багром на спрута… Хорошо, хоть живой остался. Повезло ему. – Геофизик расстелил на снегу свою кожаную куртку, на нее положили обездвиженное тело Георгия, и троица медленно двинулась в обратный путь.

– Товарищи офицеры, к вам обращается командир подводной лодки капитан второго ранга Илья Макаров, – донесся из динамиков громкой связи голос Морского Волка, после того как все члены экипажа заняли места по боевому расписанию. Такой официальности командир старался не придерживаться. Экипаж субмарины маленький, все вопросы можно было вполне оперативно решить и при личных контактах, но иногда происходили особые случаи. – Обращаюсь к каждому члену экипажа, – продолжал хрипеть из динамиков командирский голос. – Мы оказались в тяжелом положении: нашу субмарину прижало к береговой кромке отколовшимся айсбергом, и этот айсберг не только лишил нас возможности двигаться и маневрировать, но в любое мгновение он может оторваться от ледника, рухнуть на субмарину и раздавить ее корпус. Выжидать мы не имеем ни права, ни времени, потому что ожидание смерти подобно, и не только нашей. В беде находится и экипаж российского глубоководного научно-исследовательского батискафа. Поэтому я принял решение – торпедировать двумя залпами побережье ледника. До него порядка тридцати метров. Я рассчитываю, что сила взрывной волны и потоки морской воды при одновременной максимальной работе двигателей на задних оборотах вытолкнут субмарину из-под айсберга и мы окажемся на свободе раньше, чем ледяная глыба нас накроет. – Морской Волк замолчал, давая возможность членам экипажа осознать всю опасность, авантюрность и гениальность командирского плана. – Других вариантов у нас нет. Маневр предстоит сложный и быстрый. Залог нашего успеха только в этом. Сразу после торпедного залпа машина должна дать максимальные обороты заднего хода. На нас обрушатся мощные потоки воды вкупе со взрывной волной. Носовому отсеку быть готовыми к аварийным работам. Далее, когда нас вытолкнет, за нами меньше чем в кабельтовом край ледника, поэтому по моей команде машинам сразу застопорить ход, лево руля и полный вперед. Погружаться нам будет некогда, поэтому уходить от берега мы будем в надводном положении. На весь маневр уйдут считаные секунды, это может означать, что отдавать команды мне, возможно, будет просто некогда. Следовательно, каждому члену экипажа быть предельно внимательным и принимать решения, не дожидаясь моего приказа, а исключительно исходя из сложившейся обстановки. Все. Пятиминутная готовность, и с богом, – напутствовал свой экипаж Морской Волк и отжал кнопку отключения связи.

На субмарине наступила напряженная тишина. Глядя на секундную стрелку, Илья Валентинович, казалось, нутром слышал, как разгоняется на пока что холостых оборотах машина, как к торпедным шахтам подаются продолговатые, обтекаемые заряды, как готовятся бороться за живучесть люди, оглядывая и запоминая, где лежат предметы, которые могут понадобиться в первую очередь, чтобы заткнуть возможную пробоину. Секундная стрелка стала описывать последний круг.