Комната быстро наполняется паром и жаром. Жжение между бёдер постепенно сходит на нет. Я больше не трясусь, не боюсь. Я привыкаю к спокойной и расслабляющей атмосфере. Ласки великана меня успокаивают. Тело само по себе отзывается на нежность касаний мощным потоком дрожи в тандеме с мурашками.

Как же так? Мне приятно. Очень хорошо. Не знала, что это возможно в данном случае, после того, что я пережила пять минут назад.

Гектор старательно гладит меня по ногам, намыливает кожу ароматной пеной с запахом апельсина. Тревоги куда-то уходят, растворяются в ушедшем дне. Кажется, будто Гектор опять возбудился. Его голос насыщается хрипом, а дыхание, что щекочет моё ушко, становится частым и тяжёлым.

Рука громилы скользит ниже и ныряет между моих ног. Я дёргаюсь, собираюсь сжать бёдра, как вдруг… Гектор меня целует. В шею. Припадает губами к затылку и меня всю резко корежет от потока приятных мурашек. Его рука касается моей киски, он заботливо меня там поглаживает и льёт воду на область промежности, хорошенько меня подмывая.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Ах!

Я выгибаюсь дугой, чувствуя сладкий прострел в области складок. Он дотронулся до комочка. Схватил его. Сжал. Потер между пальцами.

С ума сойти… Что это было? Конвульсия. Такая сладкая и приторная. Что хочется ещё!

— Ух ты, — удивлённо шипит Мурадов, прижимая меня попкой к уже топорщащемуся члену.

Стоит. Он опять стоит! Причём возбудился рекордно быстро.

Мужчина не убирает руку, а продолжает поглаживать и ласкать мои лепесточки под видом того, что он меня там якобы моет.

Голые и влажные тела жмутся друг к другу. Воздух трещит от электрических импульсов похоти и желания.

— Продолжать?

— Д-да! — стону я, не узнавая собственный голос.

— Какая же ты… Слад-кая… — проворные пальцы работают всё быстрей и быстрей, ускоряются.

Они давят и раздразнивают чувствительную зону лепестков. Жмут на горошинку, пощипывают её, растирая что-то вязкое и прохладное по всей промежности.

— Да, девочка! Ты влажная. Пиздец, как это классно!

Ягодицы сжимаются, низ живота превращается в канаты, которые стягиваются крепким узлом. Там внизу что-то нарастает с каждым новым нажимом. Всё больше и больше. Ярче и ярче! Как будто живот сейчас лопнет. Я вся лопну, как новогодняя хлопушка, превратившись в цветное конфетти, и рассыплюсь по всей поверхности ванны радужным серпантином.

Я стону. Умираю в агонии дрожи. Заливаюсь краской стыда, не в силах справиться с появившимся из ниоткуда вожделением, начинаю сама двигать бёдрами, смелее насаживаясь на пальцы Мурадова. Я хочу, чтобы бандит дал мне это безумие! Немедленно!

Бах!

Волна. Цунами. Убийственный потоп. Скручивает меня в воронке сумасшедшего удовольствия. Я сгибаюсь пополам, жадно хватаю ртом воздух, совершая глубокие и частые выдохи.

О, ма-ма! Что это? Что со мной?

— А-а-а! — кричу, как будто в меня метеорит врезается, закашливаясь в стонах и безумии от новых, убийственно-приятных ощущений.

— Что такое, что? — Гектор дёргает меня на себя, разворачивает лицом к лицу, хватает за плечи, встряхивая. — У тебя приступ, припадок?

Я не могу ответить. Не понимаю его слов. Я дёргаюсь как контуженная, закатывая глаза, и трясу растрепанными волосами в разные стороны. Моя киска сжимается и сокращается, отправляя меня в открытый космос, а дрожь по телу лупит похлеще кнута.

Через несколько секунд жаркой истерики вспышки оргазма слабеют. Зрение обретает чёткость, а душа возвращается обратно в тело вместе с потерянным разумом.

— Ты что, никогда не кончала? — Гектор шокирован. Он яро таращит на меня свои угольные глазищи.

— Даже пальчиками сама с собой не баловалась?

— Нет, никогда, — протяжный выдох. — Вы первый. Вы… научили меня всему.

Я почти падаю без сил, будто моё тело превращается в вязкий ликёр. Как вдруг в левое бедро бьёт резкая и острая струя. Нет, не от душа. Гектор выключил душ. Пьяненькая, я опускаю голову ниже и вижу, как Гектор кончает мне на бедро. Его большой и толстый член с аномально твёрдой и раскрасневшейся головкой выплёскивает на меня белую жидкость, усердно сокращаясь. Да так лихо, что брызги летят в разные стороны.

Её очень много. Она вязкая и тягучая, стекает по бедру, делая мне щекотно.

Матерь Божья… Он кончил. От моих слов. Без какой-либо тактильной стимуляции. От моего ещё одного секретного признания.

* * *

Я прижимаюсь спиной к прохладной стене, часто дышу, пытаясь опомниться, и наблюдаю за тем, как Гектор тщательно ополаскивает свой член, смывая с него остатки спермы. Сумасшедшее зрелище. У меня опять начинает странно покалывать и пульсировать между складок, когда я вижу, как он берёт в руку свой мощный агрегат и усердно его натирает пеной. Водит вверх и вниз рукой по разбухшему стволу с сеткой вен, что оплетают его, как украшение, вызывающее греховное желание.

Бугай подтягивает меня ближе к себе и тоже смывает с меня остатки его жидкого триумфа, властно поглаживая моё бедро чуть шероховатой ладонью.

Мы с трудом помещаемся в ванной комнате. Габариты здоровяка захватывают всё имеющееся здесь пространство. У меня пересыхает во рту, когда я смотрю на мускулистое тело мужчины. Мечта любой женщины, модель с обложек спортивных журналов. Что это? Дар природы или талан выглядеть так дико привлекательно?

Гектор выключает воду, хватает с вешалки полотенце, набрасывает его на меня сверху. Подхватывает под попку, как маленького ребёнка после банных процедур, выносит из ванной, шагая к рядом стоящей софе. Он кладёт меня спиной на мягкую обивку, руки мужчины отбрасывают в бок полотенце и падают на мои колени. Мужчина сгибает мои ноги, ставит их пятками на обивку, пытается развести в стороны.

— Нет, зачем? — я нервно зажимаюсь, тут же получаю усмиряющий, но лёгкий шлепок по коленке.

— Лежи, я посмотрю. Вдруг перестарался и порвал.

Я сжимаю челюсти. Жжение возвращается, притупляя приятную негу, парящую по мышцам после оргазма.

— Вроде норм. Но завтра всё равно отвезу тебя в больницу. Надевай халат, и пойдем спать.