— Выдохнули, — вскидываю руки и пячусь, — все в порядке.

— Точно? — Игорь подозрительно щурится. — Кира, если нет, мы можем свадьбу сыграть в другом храме, а потом я Виктору скажу, что перепутал и запамятовал.

— Так и поступи, — мама скрещивает руки на груди.

— Не надо. Он мне ничего плохого не сделал и обиды у меня на него нет.

— У меня есть…

— Ма, — чеканю я. — Мы ведь взрослые люди. Тебя Виктор тоже не обижал, и он друг Игоря, что странно, конечно, но да ладно. Я не вижу никакой проблемы в данной ситуации. И он же, вроде, против кришнаитов, нет?

— Да, — коротко кивает Игорь и примиряюще поглаживает руку мамы, — может, он и не придет. Он мне даже не ответил на новость о том, что я женюсь сегодня.

Ретируюсь с кухни. Мне не то чтобы больно слушать о Викторе, но как-то неловко. Он мне не бывший, но и мама, и Игорь в курсе, что я с ним лишилась девственности. Я бы не хотела видеть его рожу сегодня, но я не имею права быть против его присутствия. Он друг Игоря.

— Это жестоко по отношению к Кире. Ты должен выбрать нас или…

— Ма, — повышаю я голос и замираю у двери своей комнаты. — Я в порядке. Серьезно. Прекращай. И Кришна учит прощать и быть терпимыми.

— У тебя очень мудрая дочь.

— Добрая и зря.

— А ты у меня злюка, — урчит Игорь, и я торопливо юркаю в комнату, чтобы не смущаться.

Поджигаю ароматическую палочку, расхаживаю с ней и настраиваю себя на позитивные волны хорошего настроения. Сегодня воскресенье и это отличный день для тихого и спокойного отдыха. Завтра у меня начинается вторая рабочая неделя. Я устроилась мерчандайзером в супермаркет в нескольких кварталах, и пока очень довольна. Коллектив приятный, босс не проявляет назойливого внимания и я в курсе всех скидок. Зарплата небольшая, но удобный график позволяет выделить время и для учебы.

— Кира, — в дверь стучит Игорь.

— Да?

— Мы еще кое-что не сказали, — заглядывает в комнату.

— Самое время сказать.

Игорь заходит и плотно закрывает дверь. Молчит минуту и тихо говорит:

— Раз мы женимся, то будет правильно нам с твоей мамой съехаться.

— Это намек, чтобы я искала квартиру?

— Нет! — он испуганно вскидывает руку. — Я хочу, чтобы вы переехали ко мне в дом.

— Это странно, — помахиваю палочкой.

— Почему?

— Мама пусть переезжает, но я-то вам зачем?

— Я буду тебе папой… — неуверенно говорит Игорь и слабо улыбается.

— Я же не маленькая девочка, чтобы с мамой переезжать к ее мужу, — я смеюсь и добавляю, — и можно я не буду называть тебя папой? Пожалуйста.

— И, что, ты тут одна останешься? — Игорь хмурится и на его переносице проявляется глубокая морщина.

— Мне уже много годиков и я буду рада пожить одна. И, давай, ты маме об этом скажешь, ага?

Игорь кивает и оставляет меня в потоках терпкого дыма. Ему стоит быть с мамой потверже и построже, а то она его точно запишет мне в отцы и будет требовать, чтобы я поменяла отчество.

Глава 25. Трещины в сердце

Сижу среди незнакомых людей и пребываю в изумлении. Свадьбой я бы происходящее не назвала. Мы в подвале одного из жилых домов, перед мамой в красном сари и Игорем в белой рубашке стоит таз с тлеющими углями, а над ними гудит вытяжка, которая с шумом всасывает дым.

Тут чисто. На полу — белый кафель, ровные стены окрашены в приятный бежевый, но мы в подвале! И этот подвал все называют храмом Кришны. И люди тут все походят на блаженных безумцев. Игорь сильно выделяется среди них, и я подозреваю, что он в секту вступил ради забавы.

Тощий и морщинистый брахман в балахоне и тюрбане зачитывает мантру. Мама сидит бледная, но счастливая. Глаза сияют, и я удивляюсь тому, как быстро у нее с Игорем всё закрутилось. Мне кажется, что они сразу решили быть вместе и влюбились с первого взгляда. Мама все у меня выспрашивала, а точно ли я не против Игоря и их скорой свадьбы, но так и не получила от меня осуждения. Если Игорь в силах сделать ее счастливой, то я бы не была против свадьбы и на следующий день после их встречи.

Кто-то опускается рядом на коврик. Чую терпкий парфюм, а глаза мамы вспыхивают гневом. Игорь сжимает ее ладонь, и мое ухо обжигает шепот Виктора:

— Здравствуй, Кира.

Я киваю. Сердце подпрыгивает, по шее и позвоночнику бегут мурашки, но я не подаю вида, что я в шаге от обморока. Явился, а я уже выдохнула и расслабилась. Мантра сливается в неразборчивое бормотание, и я не чувствую ладоней, будто они растворились.

Вдох и выдох.

Вдох и выдох.

Чувствую его взгляд на лице и хочу исчезнуть. Больно. В сердце вскрылись трещины. Какая я глупая. Решила, что Виктор не успел исполосовать мою душу, но нет. Ему удалось глубоко вонзить когти. Дышать нечем в облаке его парфюма.

Брахман окропляет руки и головы мамы и Игоря. Спрашивает согласие на брак, и я медленно моргаю. Будет неприятно, если я сейчас грохнусь без чувств. Игорь и мама кивают и обмениваются цветочными гирляндами. Брахман что-то брызжет в тазик с углями, вспыхивает трескучий огонь, и я вздрагиваю. Виктор сжимает мою ладонь, и я ее медленно вытягиваю из теплых пальцев. Сердце готово разорваться. Воздух пахнет горелым маслом.

Мама и Игорь кидают