в огонь по горсточке зерна. Темный и едкий дым поднимается к вытяжке. Брахман опять бубнит мантру, после которой молодожены обходят тазик по кругу. Кто-то плачет и с улыбкой вытирает слезы, а мне тяжело сделать вдох. Грудь сдавило раскаленными обручами.

— Благословите своего брата и сестру, — брахман отходит в сторонку.

Присутствующие один за другим встают и одаривают объятиями Игоря и обеспокоенную маму, которая косит на меня и Виктора встревоженные взгляды.

— Торжество любви, — шепчет он, и я молча и медленно поднимаюсь.

Шагаю на ватных ногах к маме. Обнимаю ее и целую в лоб, следуя примеру остальных гостей.

— Кира…

— Поздравляю, ма, — обхватываю ее лицо ладонями, — будь с Игорем самой счастливой.

— Кира, — шепотом повторяет мама.

Я подмигиваю и заключаю широкого Игоря в неловкие объятия.

— Не обижай мою маму.

— Не буду, — горячо заверяет он. — Кира, я ему назвал ненастоящий адрес. Отправил в другой конец Москвы.

— Все в порядке, — чмокаю бледного Игоря в лоб и отхожу к гостям.

Наблюдаю, как Виктор поднимается цветастого коврика, шагает к маме, которая в молчаливой ярости поджимает губы. Одергивает пиджак, заключает ее в объятия и что-то шепчет на ухо. Когда он отстраняется, матушка смотрит на него широко распахнутыми глазами.

— А кто это? — заинтересованно шепчет девица в розовом сари и краснеет. — Какой симпатичный.

— Друг жениха, — глухо отвечаю я.

— Игорю стоило нас предупредить, что у него такие интересные друзья, — хихикает с другой стороны вторая девица. — А он свободный?

— Свободный, — коротко киваю я.

Мама переводит взгляд на меня. Какая-то она испуганная. Слишком испуганная, словно услышала от Виктора очень плохую весть. Мерзавец, решил свадьбу моей мамы расстроить?

Обнимает Игоря, который хмурится и нехотя выслушивает напутствия босса. Пожимает ему руку, разворачивается и плывет с улыбкой в мою сторону. Пячусь, просачиваясь между хихикнувших женщин и девушек бледной тенью.

— Позвольте, — холодно обращается он к ним, пробираясь ко мне, и глаз с моего лица не сводит. — Прошу прощения.

Отступаю к холодной стене, и Виктор встает рядом. Слишком близко. Так близко, что наши мизинцы касаются, отчего по моей руке пробегает волна дрожи.

— Что ты сказал маме?

Глава 26. Никто кроме тебя

— Что ты сказал моей маме? — повторяю я вопрос.

Из колонок в углу внезапно льется музыка, и гости начинают кружить вокруг мамы и Игоря, растягивая напевы с “Харе кришна”. Мы с Виктором за ними, потому что будет странно, если мы проигнорируем пляски. Повторяем движения руками, ногами и тоже восхваляем Кришну.

— Что ты… — цежу сквозь зубы и мило улыбаюсь, — Харе Кришна, — и вновь порыкиваю, — сказал моей маме? Харе Кришна… Харе рама…

Песнопения сливаются в единую густую реку. Стены и потолок вибрируют от десятков голосов.

— Что я… — Виктор кружится вокруг своей оси, — Харе Кришна… — хлопает в ладони, — люблю тебя… Харе рама…

Плыву в потоке людей и только через минуты три у меня сердце подскакивает к горлу.

— Харе рама, — натянуто улыбается Виктор, притоптывая ногами, и сдавленно шепчет, — Великий Отец и меня одарил светом любви… Харе Кришна…

— Нет у тебя сердца… — сердито рычу я, — Харе… Харе… Чтобы одаривать тебя светом любви…

Сердце мотыльком трепыхается в груди, но мозг отказывается верить Виктору.

— Велик Кришна… — руками над головой складывает в лодочку и делает волну, — сердце мне вернул… Харе Кришна… И бьется оно надеждой…

— Лжец! — рявкаю я и останавливаюсь, и все гости тоже замирают. Я выдыхаю через нос и скалю зубы. — Отвали от меня!

И убегаю. Пролетаю через подвальные помещения и кидаюсь вверх по лестнице.

— Кира! — летит мне в спину сердитый рев Виктора. — Стой! Кира!

Выскакиваю в летние сумерки, а за мной выныривает Виктор.

— Оставь меня в покое! — взвизгиваю я. — Твои игры делают мне больно! Ты ушел! Думаешь, явишься и солжешь мне, а я растаю?

На улицу гурьбой высыпаются всполошенные кришнаиты во главе с Брахманом. Вперед шагают злая мама и обеспокоенный Игорь.

— Я не играю, Кира, — глаза Виктора недобро вспыхивают, и он делает ко мне шаг. — И не лгу.

— Отвали от меня! Опять эти свои штучки по соблазнению, да?!

— Я люблю тебя, — хрипло и сдавленно отзывает Виктор, будто обещает мне голову свернуть. — Люблю. И я к врачу сходил.

— Надеюсь, к психиатру… — отступаю.

— К хирургу, Кира, — глухо порыкивает, — детей от тебя хочу. И, может, тебя подташнивает по утрам?

В глазах мамы искрит надежда, но под моим возмущенным взглядом он поджимает губы. Остальные же мужчины и женщины ждут от меня ответа.

— Нет, не подташнивает.

Гости синхронно и разочарованно вздыхают вместе с Брахманом и Игорем.

— Кира, — Виктор щурится. — Девочка моя…

— Не твоя…

— Моя, Кира, — он улыбается и делает еще один шаг.

Лучшее решение для всех проблем — бежать. И я бегу. Только вот в этот раз Виктор трезвый и не спотыкается, а за ним кришнаиты, Брахман и мама с Игорем. Нагоняет меня, сгребает в объятия, игнорируя мои попытки вырваться.

— Ты ушел! Оставил меня! — дрегаюсь в его руках, как истеричный маленький ребенок. — Вот и проваливай!

— Я испугался, Кира, — шепчет на ухо. — Я тоже привык убегать, только в этот раз…

— В этот раз?! — я возмущенным криком кусаю его за предплечье и выворачиваюсь из хватки. Отскакиваю и опять рявкаю. —