— Это меня и настораживает, — нервно заметил Хорм.

— Такова твоя служба — быть настороже, — хмыкнул Снат и нашел взглядом Тира. — Что скажешь, паренек? Семнадцать лет твоей жизни никто не тыкал тебе, что ты сын великого тана!

— Мало кто знал об этом, конг, — сказал Тир.

— По слухам, в окрестностях Скира появился твой отец, — взгляд Геба стал жестким, — об этом могут узнать многие, и я хотел бы услышать твои слова.

— Пока мне нечего сказать тебе, конг, — расправил плечи Тир. — Послезавтра испытание молодых воинов. Если я пройду его и заслужу место в твоей дружине, это ли не будет ответом?

— Увидим. — Снат задумался и обратился к Марику: — Незадолго до собственной смерти Ирунг сказал мне: когда вернется она, — конг ткнул пальцем в сторону Айры, — старому Скиру настанет конец.

— Как он обозначил свое предсказание? — напряглась Айра. — Это будет совпадением или я стану причиной гибели Скира?

— Успокойся, — конг почти обмяк, безвольно махнул рукой. — Успокойся, девочка, хотя я ожидал увидеть зрелую женщину, кого-то вроде… Мэйлы, да не будет ее путь к престолу Единого слишком долгим. Я знаю, что ты сотворила в храме Мелаген, многое знаю из того, что произошло до удаpa священным кинжалом, и даже не прошу тебя вернуть наконечник в священное костяное корье сайдов.

— Кинжала больше нет, конг, — ответила Айра.

— Нет, значит, нет, — согласился Снат, прикрывая глаза и продолжая разговор, словно никого рядом с ним не было: — Главное сокровище Скира — не дворцы и не клинки, а земля под нами, да ноги, которые ходят по этой земле.

— По ней теперь ходят все кто попало! — почти прошипел Гармат Ойду.

— Да? — словно очнулся Снат. — И все-таки я не говорю о гибели Скира. Я говорю о конце Скира. Старого Скира. Всякий конец — это ведь и начало тоже. Во всяком случае, хочется в это верить даже мне, едва живому старику. Но Ирунг так и сказал: когда вернется она, — конг снова ткнул пальцем в сторону Айры, — Скиру, который мы знаем, придет конец. И вот я смотрю на девчонку, которая, как мне доложили, нисколько не состарилась за семнадцать лет отсутствия, и спрашиваю: что нас ждет?

— Война! — прорычал Гармат Ойду.

— Ее спрашиваю, — тихо, но властно оборвал тана Снат.

— Не знаю, — ответила Айра.

— Неужели? — поднял брови конг. — Зачем же ты тогда вернулась? Ради того, чтобы встретиться с сыном? Так это надо было сделать раньше, теперь кое-что изменилось. Он уже не дитя. Вряд ли он выйдет в ближайшие дни из этого здания! Ну разве только в день испытаний!

Тир подобрался, Айра оглянулась, тревожно посмотрела на сына, на мгновение прикрыла глаза.

— А разве охотник, который идет на дикого зверя, знает, чем обернется схватка? Хвастается будущей шкурой? Особенно если зверь таков, что может перекусить этому охотнику хребет даже не в битве, а закрывая пасть после зевка? Или конг забыл, чем многие сотни лет была Суйка? Так ведь она может случиться в любом месте. Даже здесь! Меня не было семнадцать лет, но не потому, что я путешествовала по дальним странам, теша любопытство и утоляя праздность. Семнадцать лет я билась всем телом о запертые двери, которые распахнулись вот только, и распахнулись не по моей воле! Что ж, теперь я здесь и никуда не денусь, пока зверь не будет выявлен и уничтожен. Разве не об этом тебе говорил Ирунг?

— Ирунга нет, — заметил Снат и добавил после долгой паузы: — А зверь есть. Или, как говорит маг Вертус, Забавник. И он входит в силу. Он убивает моих воинов! Понимаешь?! — почти закричал конг. — Семнадцать лет мы поднимали Скир из руин, но, как известно, морским ветром надышаться невозможно! — Геба прикрыл глаза и восстановил дыхание. — Ладно. Я понял. Тебе не будут препятствовать. Я настаиваю, чтобы ты переговорила с Хормом, рассказала ему все, что я должен знать, или даже больше. Он поможет тебе всем, чем возможно. Но твой сын останется здесь.

— Нет! — вскрикнула Айра.

— Он останется здесь, — спокойно повторил конг. — С ним ничего не случится. И уж тем более ничего не случится в этих стенах. Завтра у него будет возможность поупражняться в боевом искусстве. Я даже прикажу выделить ему кое-какие доспехи. А послезавтра он будет защищать свою и твою честь на испытании и, возможно, станет воином моей дружины. Он сможет сам определять свою судьбу. Все-таки он мужчина! Так позволь ему доказать, что он не баба! — рявкнул Снат Геба и подмигнул сузившей глаза Рич.

— Но… — нахмурилась Айра.

— Дело ведь не только в звере, демоне, или кто там властвовал в Суйке и кто, как говорил Ирунг, скрывается в ком-то из нынешних семнадцатилетних, — холодно оборвал колдунью конг. — Хотя кое-кто из моих прошлых советников предлагал вырезать целое поколение сайдов. Поверь мне, все еще сложнее. И самая большая сложность исходит теперь не от Забавника. В Скире много иноземцев. Очень много. На десяток сайдов уж точно придется пяток пришлых. И это если не считать рабов. Когда-то я думал, что Скир переварит эту напасть, которая и вправду не только почти убила нас, но и вытащила из разорения, но оказался недальновиден. Хеннов уцелело не так много, к тому же никогда они не оседали в лесу и в горах, но Скир словно пришелся им по душе. Настолько по душе, что многие из них добровольно остались здесь влачить не самую легкую долю. Остались даже после того, как порвали жилы и истерзали тела в нелегком труде, после того как отработали вольную и могли вернуться в степь. Тогда мне говорили, что хенн, который был рабом, не может вернуться в степь. Я поверил. Я думал, что хенны станут новой кровью сайдов, а они остались хеннами. Селились вместе, говорили на своем языке, поклонялись своим богам и плодились, плодились, плодились. На десяток сайдов приходится теперь пять пришлых, но из этих пяти человек двое-трое — молодые крепкие серокожие мужчины!

— И что это значит? — спросил Марик.

— Может быть, ничего, — подал голос Дамп. — У меня в Айсиле с хеннами все в порядке. Правда, хеннов там сейчас не так много, но они смирны.

— Хенны смирны, как никогда, но, судя по всему, не безмятежны! — повысил голос Снат. — Охраняют свои поселки день и ночь. Никогда не идут на стычки со стражниками, но уж точно не спускают с них глаз. Доходят слухи, что молодые хенны полюбили схватки на палках.

— На палках… — задумался баль.

— Что нисколько не противоречит запрету хеннам иметь оружие, — заметил конг.

— Но оружием может быть и палка, и топор, и коса, и заступ! — вставил Лебб.

— И камень, и веревка, и даже вино, если выпить его слишком много! — продолжил Хорм. — Я все еще надеюсь, что обойдется! Молодые хенны трудятся на полях, выходят в море, как бывалые рыбаки, торгуют, говорят с сайдами на сайдском языке!

— Репты, корепты, дучь, прочие поселенцы уже несколько месяцев, как покидают Скир, — холодно заметил Лебб Рейду. — Конечно, можно не думать об этом, но доходят сведения, что их почти вовсе не осталось в слободках, а на их месте живут хенны.