— Хотелось бы верить, — прошептала Ора.

— Пап! Оставь нас здесь! Мы будем Рич помогать! — заныли как по команде Лиди и Маэль.

— Цыц! — стукнул ладонью по столу Марик. — Смотрите лучше на Ильку! А ей шестнадцать уже. Ни одной жалобы! Вы что, хотите мамку вообще без защиты оставить? А ну как враг до Гобенгена доберется, кто его будет в море с бастионов сбрасывать? Где ваши мечи? Положили в повозку?

Братья тут же притихли, Марик встал, погладил по голове Ильку, которая уже глотала слезы, повернулся к Оре.

— Пора. Я уж до порта провожу, а с остальными прощайтесь здесь.

Прощание было недолгим. Вскоре и братья, и Илька нырнули под полог. Ора вручила Рич связку ключей и полезла туда же. Девчонка сморщила лоб, но слезу удержала. Айра села на место возницы и подозвала Рич.

— Слушайся Рина, пока я не вернусь, дочка. Я чувствую, что гонора в тебе больше, чем во мне было, когда я в твоих годах бегала, но сейчас уже не до гонора. Хотела отправить тебя к Вертусу, порасспросить его об Ирунге, да, думаю, самой надо сходить, жаль времени маловато. Глубже прочих старик ваш мне показался, глубже. И в то же время словно начинки в нем какой-то нет. Но теперь не до него! Завтра будет трудный день, тот, о ком я уже намекала, Камрет, любит такие дни, когда народу собирается много. И если закрутится что не по нашей воле, трудно нам придется, так что надо иметь хоть какое укрытие! Я уже Рину все сказала, теперь… И щуриться перестань! Уж не знаю, что ты замыслила, вроде и слезы едва сдерживаешь, но какая-то каверза у тебя на лице почти рунами выписана! Надеюсь, глупости никакой не затеваешь? Отправите скарб в башню — сделайте из нее крепость! Чтобы ни одна стрелка, похожая на ту, что Орлика ужалила, не пролетела! Поняла?

Не успела ответить Рич, да и не привыкла она ничего объяснять заранее. Поднялись в седла стражники, тронул коня Марик, ударила поводьями лошадок Айра. Загремели, заскрипели колеса, и пополз возок по пустынной улочке в сторону порта, увозя в себе самое дорогое, что создал и сохранил в центре некогда чужой земли бывший лесной житель — баль Марик Дари. А там уже и Рин подхватил поводья лошадки Айры и выкатил на улицу второй возок, вернулся за остальными лошадками, и Рич ничего не осталось, как задвинуть на воротах тяжелый засов, разомкнуть тяжелые скобы замка, да замкнуть их уже на кольцах засова. Не слишком хитра запорка, а немудрящего жулика по-всякому отпугнет.

— Поправляй меня, когда я говорю неправильно, — обратился к девчонке Рин, когда они почти уже добрались до башни.

— Зачем тебе сайдский язык? — вспыхнула Рич, хотя и без того щеки у нее пылали огнем от самого заведения, сначала от холодного взгляда Айры, а потом словно сами собой. — Может, и жизни Скиру осталось несколько дней?

— А чтоб с тобой разговаривать, — прищурился воин, который вот только вчера еще лежал полумертвым на ложе Марика. — Вдруг ты откажешься учить мой язык? Ну или общий язык?

— Зачем же мне учить твой язык? — не поняла Рич. — И что еще за общий?

— Ну вот! — Рин завел повозку во двор башни, проверил замок на калитке, подмигнул девчонке. — Уже и отказалась. Общий язык — это тот язык, на котором говорят в Заповедных землях. Впрочем, там много языков, но один главный. В столице без знания общего языка никак нельзя, иначе толмача придется нанимать!

— Как туда попасть? — Рич оставила лошадей у коновязи и обернулась к Рину, который сдернул с повозки мешковину и подхватил одну из нагруженных на нее корзин. — Как попасть в эти Заповедные земли?

— Нелегко туда попасть. — Рин дышал ровно, но прошлая слабость еще давала о себе знать, струйка пота побежала по его виску. — Я расскажу тебе, но давай сначала разгрузим тележку, расседлаем лошадок да выполним то, о чем попросила Айра. Не смотри, что башня грозно выглядит, к ней еще руки приложить придется. День, конечно, длинный впереди, но и сделать нужно немало. Да и после полудня или ближе к вечеру мне нужно немного помахать мечом, иначе… так и останусь развалиной после вчерашнего. Спасибо тебе, кстати.

— Не за что! — гордо выпрямилась Рич.

— Ты бы помогла, вдвоем быстрее управимся, — подмигнул девчонке Рин и потащил корзину в башню.

Со скарбом закончили быстро. Рич уронила резной сундук, который Ора успела набить лекарственными снадобьями, но Рин подхватил его над дворовой мостовой и даже успел пошутить:

— Второй раз везем сундук, а ведь могли бы оставить его в башне, все одно вернулись обратно!

Рин уставилась на отверстие в крышке. Ора вновь замазала его воском, но на фоне темного, почти черного дерева оно стало еще заметнее. Что-то шевельнулось у девчонки в груди, но осталось непонятым, или другим голова занята была?

— Ора оставила нам пирожки. — Рин развернул ткань. — Вот легкое вино, перекусим и займемся башней. Опять же ворожбы придется немало раскинуть, а ты вроде в этом мастер? Жаль, пирожки уже остыли, хотелось поесть теплого.

Разогреешь? Вон очаг. А дров, — воин кивнул на груду хлама, сооруженную еще Орликом, — предостаточно.

— Почему я должна разогревать пирожки? — возмутилась Рич.

— Потому что я должен заняться лошадьми, — спокойно объяснил Рин. — После и до самого вечера нам будет не до них!

— Ладно, — буркнула Рич и, поглядывая, как Рин начинает расседлывать лошадок, слепила неловкое колдовство.

Первые полдюжины пирожков сожгла в уголь. В замешательстве девчонка поймала веселый взгляд воина, разозлилась еще сильнее и, прошипев все возможные ругательства, особенно смакуя те, которые запрещал ей произносить Марик, все-таки сладила с раздражением, постелила кусок холстины, достала очередные полдюжины пирожков и разогрела их как надо.

— Плохо, — с грустной улыбкой вздохнул Рин и, поймав недоуменный взгляд девчонки, объяснил: — Пирожки, благодарение Оре, замечательные, а твоими стараниями они сейчас пышут жаром, словно только что выпрыгнули из печи, но все плохо.

— Вино плохое? — не поняла Рич.

— Хорошее вино. — Рин приложился к кубку. — И колдовство твое хорошее, особенно когда ты владеешь собой, но колдовать было не нужно.

— Не нужно? — опять не поняла Рич.

— Конечно, не нужно! — примирительно улыбнулся Рин. — Колдовство — не баловство, оно должно использоваться только в крайнем случае! Оно как… любовь. Не для посторонних глаз. Как нагота. И в то же время колдовство — это твое нутро. Твой секрет. Твоя сила. Всего сказанного уже достаточно для того, чтобы не колдовать попусту, но и это не главное. Главное, что мы почти уже на охоте. Может быть, на войне. Когда маг колдует, он все рассказывает о себе — какие линии силы сплетает, какими узлами их вяжет, что может закрутить, что выпрямить. Ты сильна, но недостаточно хитра для скрытой магии. Пока недостаточно хитра. Если среди твоих соперников или даже врагов есть крепкий маг, а он есть, поверь мне, он тебя уже запомнил! Ты при колдовстве словно размахиваешь ночью на площади факелом и кричишь: «Вот я, я здесь, смотрите на меня, вот что я умею! Вот мои слабости! Вот мои тайны!» Разве это хорошо? Плохо! И еще одно. В каждый твой миг ты должна быть готова к колдовству врага, как воин должен быть готов к отражению удара, даже если он спит. Так вот, если бы я был твоим врагом и хотел бы тебя заворожить, лучшего мгновения, чем то, когда ты жгла пирожки, я бы не нашел.