Леди Драммур тяжело вздохнула.

— И каково же теперь твое заключение, крошка? — спросила она.

Энни долго молчала.

— Дедушка был прав, — произнесла наконец она, — ни один мужчина не сможет стать таким лидером, как надо. Нужна женщина.

— Не могу сказать, что так уж категорически против твоего решения, девочка, — леди Драммур прищелкнула языком, — но подумай о риске! Представь, как ты с пистолетами выезжаешь на поле битвы… Сможешь ли ты? Нет, я не сомневаюсь, что сердце у тебя достаточно храброе. Но мужчинам может не понравиться, что ими командует женщина…

— Дедушка сказал, что самой мне ходить в бой не придется. Я должна выбрать мужчину, который будет действовать от моего имени.

— И ты уже выбрала?

— Да, — проговорила Энни.

— Кого же, если не секрет? — прищурилась старуха.

— Макгиливрея, — твердо заявила Энни, хотя решение пришло к ней только сейчас.

— Макгиливрея? — удивилась та.

— Разве он не горит желанием помахать мечом во славу отечества? Да и его людям храбрости не занимать…

— Ты уверена, что он тот человек? Да, в храбрости ему не откажешь, но бывает, иной раз попадает ему какая-нибудь шлея под хвост, и переубедить его очень сложно…

— Может быть, но все равно лучшей кандидатуры я не вижу.

— Ох, чувствую, — проворчала леди Драммур, — заваривается большая каша!

— Ты боишься?

— А ты?

— Кто же хочет войны? Но без нее не обойтись, без нее Шотландия погибнет.

— Шотландия никогда не погибнет, Энни Моу! Для этого нам не нужно заливать поля кровью.

— Нужно. И готова пожертвовать своей кровью!

— Эх, девочка, — вздохнула пожилая дама, — какая же ты все-таки еще идеалистка!

— Это плохо? — насторожилась Энни.

— Кто сказал, что плохо? Это во мне говорит зависть, Энни. Зависть старой женщины к молодой…

Вдова замолчала, глядя в окно. Карета проехала собор Святого Иоанна и въезжала в широкие ворота Драммур-Хау-са. Большое, солидное, бесхитростное здание из красного кирпича стояло на берегу реки и в летнее время почти всегда было скрыто густой пеленой тумана. Сейчас же его силуэт четко вырисовывался на фоне ночного неба.

Когда Ангус появился утром в доме матери, он был не один. Новый, с иголочки, красный мундир Уоршема сиял медными пуговицами. Выражение лица майора было таким казенным, что оно казалось высеченным из камня.

Оба были препровождены в гостиную — комнату со стенами, обитыми желтым шелком и украшенными пейзажами знаменитых мастеров, и мебелью с такой же обивкой. Убранство этой комнаты, предназначенной специально для официальных приемов, довершал огромный камин, мрамор которого каз&пся таким же холодным, как лицо хозяйки, когда она наконец вошла, продержав их перед этим в ожидании добрых полчаса.

— Доброе утро, Ангус.

— Привет, мама.

— Мое почтение, мэм! — вытянулся в струнку Уоршем.

— Здравствуйте, майор. Надеюсь, вас не затруднит объяснить, господа, чем обязана столь раннему визиту? Леди Энни еще спит, меня саму вы подняли с постели, барабаня в дверь, — одеваться мне пришлось наспех… Надеюсь, это не очередное приглашение на бал, майор. Я уже, кажется, засвидетельствовала свое почтение вашему другу Форбсу… Или вы полагаете, этого недостаточно?

Как ни старался Уоршем проявлять выдержку, от проницательного взгляда леди Драммур не укрылось, что на мгновение его надменное лицо исказила недовольная гримаса.

— Прошу простить меня, мэм, за ранний визит, — проговорил он, — но когда капитан Макинтош упомянул, что собирается к вам, я попросил разрешения сопроводить его.

— Боюсь, вы напрасно утруждали себя, майор. Завтракать мы сегодня не собираемся, а обед еще не скоро.

— Не извольте беспокоиться, мэм, я буквально на минуту.

— Я и не беспокоюсь, — проворчала она. — Кстати, если ты, Ангус, — обратилась старуха к сыну, — за Энни, то зря приехал: она собирается остаться здесь еще дня на три.

— Она нездорова? — насторожился Ангус.

— Со здоровьем, слава Богу, все в порядке, просто решила погостить. Может она хоть раз в году навестить свекровь?

— Разумеется, мама, но…

— В таком случае, — поспешила перебить сына леди Драммур, — я передам ей, что ты не возражаешь. Гардероб ей не нужен — у меня здесь достаточно ее вещей. Ей что-нибудь передать?

— Я бы все-таки предпочел переговорить с леди Энни лично, — вставил майор. — Простите, мэм, долг службы…

— Долг службы? — прищурилась леди Драммур. — В чем дело, если, разумеется, не служебная тайна?

— Пара вопросов, чистейшая формальность, мэм, не займет и пяти минут…

Грудь и ноздри старухи задрожали от возмущения. Неизвестно, что произошло бы в следующий момент, если бы от дверей не послышался голос:

— Я здесь, майор. Что вам угодно?

Мужчины дружно обернулись. С первого взгляда на Энни было видно, что одевалась и причесывалась она второпях.

Простое белое платье, украшенное лишь кружевами у ворота и на рукавах, сидело на ней свободно. Лицо выглядело помятым после сна.

Пройдя к окну, Энни остановилась, глядя на мужчин. В своем белом платье, с копной рыжих волос, освещенных утренними лучами, она выглядела так, что оба невольно залюбовались ею. Выражение лица Ангуса заметно потеплело; Уоршем, не смевший, разумеется, разглядывать чужую жену с вожделением, окончательно посуровел.

— Слушаю вас, майор, — спокойно произнесла она.

— Как ваша рука, мэм? — соблюдая этикет, поинтересовался тот. — Я слышал, вы изволили порезаться…

— Пустое, майор, пара небольших царапин.

— Леди Форбс просила передать свои извинения — в этом несчастном случае есть доля ее вины.

— Она ни в чем не виновата, я сама неосторожно держала бокал.

— Что ж, я рад, если с вами все в порядке. К сожалению, в этот вечер случился инцидент и посерьезнее. Кто-то не погнушался похитить из дома лорда Дункана важный документ.

— Какой ужас! — весьма натурально всплеснула руками леди Драммур.

— Еще одна небольшая неприятность, мэм, — продолжал майор, обращаясь к Энни. — Документ похищен из библиотеки. Некто из гостей утверждает, что якобы видел в библиотеке вас. Убежден, мэм, что это не более чем досадное недоразумение, но, простите, долг службы вынуждает меня задать вам несколько вопросов. Итак, были ли вы в библиотеке лорда Дункана или нет?

— Возможно… — Энни закусила губу и нахмурила лоб, делая вид, что сосредоточенно вспоминает, а на самом деле лихорадочно соображая, как бы солгать поубедительнее, — возможно, что и была. Дело в том, сэр, что за ужином я немного переела и, простите, почувствовала необходимость уединиться, но по ошибке забрела не туда…