Она потрясла пакетик с сахаром, прежде чем высыпать его в чашку.

— Что ж… неудивительно, что тебе удалось придумать такую сюжетную линию. По правде говоря… твоя жизнь захватывает еще больше, чем книга. Без обид… но боже мой. Не могу представить, через что ты проходишь прямо сейчас.

— Хотелось бы, чтобы все оказалось плодом воображения, — произнесла я, прежде чем сделать глоток воды.

— Может, подумаешь над тем, чтобы в следующий раз написать свою историю?

— Мою историю? — Я смущенно поперхнулась.

— Да. Историю прошедшего лета. Девушка приезжает куда-то провести отпуск, беременеет от случайной связи, потом у нее роман с сексуальным новым боссом. И тот должен решить, сможет ли стать отцом для ребенка. И что дальше? Не знаю, как ты, а я умираю от желания узнать.

Тут Тэли наклонилась ко мне.

— Если согласишься, завтра же поставлю этот проект в Большую пятерку.

— Это несерьезно… — Я напряглась.

— Я на полном серьезе. Подумай о перспективах. Мы можем прорекламировать книгу как «основанную на реальной истории». Народ скушает за милую душу.

— Не думаю, что смогу. Слишком все близко…

— В этом-то все и дело. — Она рассмеялась. — Подумай, как легко польются у тебя слова.

— Знаю… но имею в виду… это слишком для меня. Хотя, конечно, мой мандраж подтолкнул работу над последним материалом. Что неплохо.

— Ну конечно, это же очевидно. Эмоции в последних нескольких разделах — в тех главах, где они были выплеснуты, — именно то, что я искала. Должна сказать… я очень ими довольна. Если сравнить с началом лета, когда ты не знала, что делать с персонажами, как продолжить книгу… это небо и земля.

Тэли отхлебнула глоток кофе и вздохнула.

— Боже, хочу, чтобы ты положила на бумагу свои летние переживания. Думаю, получится великолепная история.

Я была вынуждена обороняться.

— Некоторые вещи священны, Тэли. Не могу эксплуатировать наши отношения с Рашем. Ты ведь сможешь это понять.

Похоже, Тэли немного смутилась и даже пожалела о своем предложении.

— Знаешь что? Ты полностью права. Просто я немного возбудилась. Это жизнь. Твоя жизнь. Не книга. Я понимаю.

— Все в порядке. — Я немного поиграла соломинкой. — Я бы не сказала, что Раш совсем не присутствует в моей книге.

У Тэли загорелись глаза.

— Как я понимаю, он вдохновил тебя на горячие страницы?

Мое лицо вспыхнуло. Неужели я стесняюсь? Кажется, женщину, беременную от брата своего бойфренда, ничто уже не должно смущать.

Был прекрасный, солнечный, хотя и прохладный день на Манхэттене. После ланча с Тэли я прогуливалась по Мэдисон-авеню и вдруг наткнулась на фотостудию. На витрине красовались огромные портреты очаровательных младенцев, яркими красками и животными мотивами очень напоминающие Анну Геддес.

Там же были фото женщин в положении. Внимание привлекло одно черно-белое изображение, на котором глубоко беременная красавица завернулась в белую простыню, наполовину выставив огромный живот. У нее были длинные волнистые волосы. Женщина была великолепна.

Решила зайти и посмотреть, что за место. Наверное, это играли гормоны, но я не могла пропустить ничего, связанного с младенцами.

— Чем могу помочь? — спросил женский голос.

— Ой, нет, просто смотрю. У вас потрясающая студия. Портреты на витрине просто затянули меня сюда. Захотелось посмотреть еще.

— Вы в положении?

— А что, похоже?

— Нет. Привычка всем задавать такой вопрос.

Я улыбнулась.

— Если честно, так оно и есть.

Женщина присмотрелась.

— А-а… теперь вижу.

Пожав плечами, я погладила живот.

— Ну да, думаю, уже не скрыть.

— Хотите фотосессию?

Вопрос застал меня врасплох.

— Ох, даже не знаю. Не думаю, что готова к этому.

— Что ж, у меня запись на шесть месяцев вперед. Поэтому можете записаться, а когда подойдет время, решите.

— Да что вы! Запись так далеко вперед?

— Да, — горделиво улыбнулась она. — К счастью, на меня большой спрос.

— Прекрасно понимаю почему. Вы очень талантливы. Вот эта, с бабочками, совершенно изумительна. Да они все прекрасны. Не смогла бы выбрать какую-то одну.

Взгляд остановился на малыше с крыльями. Мгновенно вспомнились крылатые женщины Раша. Какой же он сложный и удивительный…

— Осмотритесь, — сказала фотохудожница, возвращаясь к стойке, чтобы дать мне больший обзор.

Я не отрываясь рассматривала окружавшие меня детские, похожие на херувимов личики.

Мысль о том, что малыш может быть похож на Эллиота с его светлыми кудрями и ухмылкой маньяка, молнией пронеслась в голове. Но я была уверена, что никогда не перестану любить своего ребенка.

Однако было странно представить его или ее похожей на Эллиота. Не могу вообразить, каково это было бы переносить Рашу.

— Не хотите ли взглянуть на расценки… на тот случай, если вас что-то заинтересует? — прервала меня женщина-фотограф.

Едва ли я смогу позволить сессию, когда родится ребенок. Но как оценить хорошую фотографию? По сути, ты платишь за воспоминания. Может, забронировать сейчас, а потом как бог даст?

— Знаете что, — я встряхнула головой. — Давайте. За отмену бронирования взимается какая-то плата?

— Нет. Нам просто нравится, когда нас замечают.

Просмотрев несколько разных кейсов, выбрала один по средней цене.

Когда я назвала свое имя, чтобы забронировать фотосессию, она вдруг сказала:

— Джиа Мирабелли… странно.

— Что странно?

— Кто-то уже бронировал на это имя. — Художница задумчиво потерла подбородок. — Подождите… вспомнила. Он заказал сеанс для беременной, а потом для младенца. Казалось, он очень влюблен.

— Он?

— Да. Никогда не забуду этого мужчину. Поразительный. Выглядит довольно опасно, а сердце золотое. Зовут Раш.

Она подняла брови.

— Случайно не знаете его?

Мой пульс участился.

— Раш? Он был здесь?

— Это ваш парень?

Вопрос царапнул мне сердце.

Ваш…

Потому что больше я не могла ответить «да». И не была уверена, что когда-нибудь смогу вновь назвать его своим. Вдруг все мечты и надежды, какие я таила в себе, хлынули в мое сознание.

Раш был бы лучшим на свете отцом.