— Да ты не слушаешь нас вовсе!

А уж когда среди любимых поэтов я называю Пушкина, они вовсе приходят в негодование.

— Да что ты, милочка! Да он же, говорят, был близок с декабристами! — восклицает Кольцова.

— На самого батюшку-императора Александра эпиграммы премерзкие писал! — подхватывает Дубровина. — И из столицы был выслан! Он — вольнодумец каких поискать.

Опасную тему она тут же меняет на разговор о самом бале.

Оказывается, дважды танцевать с одним кавалером — неприлично.

Особенно внимательно я слушаю то, что связано с хозяином бала. Кажется, он собирается танцевать со всеми своими потенциальными невестами.

— Только вот танцев-то на всех не хватит, — беспокоится Ирина Николаевна.

— Ничего, он, я уверена, об этом подумал, — без тени сомнения отвечает Настасья Павловна. — Главное, чтобы он Веру Александровну приглашением не обошел.

— Он мог бы заранее сообщить, какой танец с кем намерен танцевать, — ворчит Кольцова. — Чего же девушек заставлять волноваться?

Но Дубровина осуждать князя не намерена.

— Он лучше знает, как поступить. Он почти ни с кем из барышень еще не знаком. Вот посмотрит на них, тогда и решит. Может, с кем-то и вовсе танцевать не захочет.

Ирина Николаевна искренне жалеет таковых. Кажется, это очень обидно — не получить приглашение от хозяина дома. Тут я склонна с ней согласиться. Если он не сочтет кого-то достойной танца, то не пригласит в дальнейшем и в свое поместье, а это решительно не вписывается в мои планы.

— А если меня пригласит кавалер, который окажется мне не по нраву, могу я ему отказать?

Они переглядываются и хмыкают. Я кажусь им невеждой.

— Это допустимо, — признает Дубровина, — но не всегда. Вы можете отказать, если танец был обещан другому — не забудьте при этом заглянуть в карне. Или если вы уже танцевали с этим кавалером. Или если он (ах, это было бы ужасно!) подошел к вам без перчаток.

— Ну, а если я просто устану? — продолжаю допытываться я.

Я не уверена, что смогу осилить столько сложнейших танцев на первом же балу.

— Тогда вам надлежит выйти из зала, чтобы не ставить своим отказом кавалера в неловкое положение. Можно, к примеру, прогуляться по саду или оранжерее. Только не вздумайте выходить одна или с мужчиной!

Карета подъезжает ко крыльцу, и мы выходим и поднимаемся по укрытым ковровой дорожкой ступенькам.

Дворец расцвечен огнями, и я чувствую себя звездой Голливуда, приехавшей на Каннский кинофестиваль. Не хватает только фотографов.

Оказавшись в бальной зале, оценивающе разглядываю других девушек. Почти все одеты довольно просто, но элегантно. А вот дамы постарше соперничают друг с другом роскошью драгоценностей и пышностью платьев.

Я вздрагиваю, когда Настасья Павловна, уже успевшая навести справки у распорядителя бала, сияя от восторга, сообщает:

— Ах, Верушка, князь приглашает вас на первый же танец! Какая неслыханная честь! Я и подумать не могла…

Лишний повод для волнений. Тем более, что первым танцем идет полонез. Пытаюсь мысленно вспомнить те фигуры, что нам предстоит изобразить на паркете.

Начинает играть музыка, и я будто в вакуум попадаю. Гости расступаются, чтобы облегчить хозяину доступ к девице, с которой он должен открыть этот бал.

Но время идет, а князь так и не появляется в зале. Я вижу на лицах гостей и удивление, и насмешку. Чувствую себя полной дурой.

А гости уже перешептываются, не таясь. Ах, как это оскорбительно! Появляется дерзкая мысль, что ежели князь всё-таки снизойдет до танца со мной, отказать ему при всём честном народе. Пусть на своей шкуре почувствует, каково это.

— Ах, Верочка, это ужасно! — всплескивает руками Настасья Павловна. — На первом балу остаться без приглашения хозяина — это провал. Все последующие танцы у князя уже розданы другим девушкам. Не удивлюсь, если сегодня вас вообще никто не пригласит.

На паркет уже выходят другие пары, в одной из которых встает в шеренгу и моя кузина Софи. Мы встречаемся с ней взглядами. Она одна из немногих, кто еще не смеется надо мной.

И когда передо мной возникает молодой человек во фраке с явным намерением пригласить меня танцевать, я воспринимаю это как подарок. Хотя и понимаю, что он — отнюдь не князь Елагин.

— Граф Никита Александрович Свиридов, княжна Вера Александровна Бельская, — представляет нас друг другу Настасья Павловна.

А в следующую секунду она же пытается объяснить Свиридову, почему этот танец я не могу отдать ему.

Как это «не могу»? Да с чего она взяла?

Это будет хорошим уроком зазнайке-князю. Пусть он поймет, что я не намерена униженно дожидаться его внимания до окончания бала.

И прежде, чем Дубровина успевает меня остановить, я принимаю протянутую руку.

Мы с графом встаем в длинную колонну пар и начинаем движение.

Дубровина говорила, что смотреть в пол во время танца невежливо, но по-другому у меня не получается. Я боюсь сделать неверное движение, шагнуть не в ту сторону, нарушить ровную линию нашей шеренги.

И всё-таки появление князя я замечаю. Вздохи и восхищенные возгласы прокатываются по залу.

Я поднимаю голову — у распахнутых настежь дверей стоит мужчина. Не знаю, почему так восхищаются дамы — мне князь не кажется красавцем. Да, он недурен собой, и камзол сидит на нем как влитой. И его горделивая осанка сделает честь любому офицеру. Но даже в этом зале полным-полно не менее привлекательных мужчин. Вот разве что таким богатством и статусом могут похвастаться немногие из них.

Девицы, даже те, кто уже стоят в парах с другими кавалерами, начинают вытягивать шеи, чтобы получше рассмотреть хозяина бала. Впрочем, чему я удивляюсь? Я и сама на него смотрю.

В секунду оказавшийся возле него распорядитель бала пытается что-то ему объяснить. Не сомневаюсь, он говорит о моем недопустимом поведении. Да, так и есть — князь смотрит в ту же сторону, что и его собеседник — на меня!

Даже с такого расстояния видно, как наполняется гневом его взгляд. Он не привык к таким ситуациям. Наверняка, обычно девицы складываются к его ногам штабелями.

Я чувствую себя правой, но начинаю испытывать беспокойство. Голова кружится, коленки дрожат, а ладони потеют. Хорошо, что я в перчатках.

И только когда князь приглашает другую девицу, дышать становится чуть легче. Танец продолжается.

Боюсь, у моего кавалера не будет оснований считать меня хорошей собеседницей. Он пытается говорить со мной, но я не понимаю ни слова. Я только глупо улыбаюсь ему в ответ.

Но словно мало мне было этих треволнений, как в танцевальной фигуре «звездочки» (ну, надо же, я запомнила это название!) наши с князем пары оказываются рядом. Наша четверка соединяет правые руки и начинает двигаться по кругу. Я слышу напряженное дыхание каждого. Кажется, партнерша Елагина нервничает не меньше, чем я. Проходим один полный круг, потом — другой. Наконец, руки размыкаются, и мы вновь становимся в колонну.