– Очень хорошо. – Мистер Бейнс направился к выходу, но внезапно остановился, сунул руку в нагрудный карман пиджака и вытащил конверт. – Плата от лор… гм, мистера Редклиффа.

Эмма кивнула и взяла конверт.

– Доброго вам дня, мисс Траффорд, – произнес слуга и вышел.

Она закрыла дверь и открыла толстый конверт. Сумма определенно превышала двадцать пять фунтов. Ахнув, Эмма схватилась за перила.

– Он что, обманул тебя, милая? Мне все равно, какой он красавчик, этот слуга. Я ему сейчас задам хорошенечко!

Миссис Флинн закатала рукава, обнажив могучие предплечья, и ринулась к дверям.

– Нет! Это не то, что вы подумали! Денег слишком много! Боюсь, тут произошла ошибка.

Эмма сунула конверт в карман юбки, схватила с крючка голубую шаль и вышла из дома. Холодный апрельский ветер хлестнул ее по лицу. Она поплотнее закуталась в шаль. Когда Эмма переходила через дорогу, подвода, на которой привезли письменный стол, отъехала от дома мистера Редклиффа. За ней стояла блестящая черная карета. У мистера Редклиффа гости? Эмма поколебалась, но все же подошла к его двери, взялась за блестящий дверной молоток и дважды стукнула.

Дверь открыл второй мужчина из тех, кого они видели раньше, одетый, как дворецкий. Казалось, он примерно того же возраста, что и мистер Бейнс, но его лицо было более худым, более морщинистым, с жесткими, похожими на проволоку бровями под стать седым волосам.

– Могу я вам чем-нибудь помочь? – произнес он низким баритоном.

– Да. Я мисс Траффорд. Мистер Редклифф дома?

Он протянул ей серебряный поднос.

– Простите, но я не захватила с собой визитную карточку.

Дворецкий высокомерно вздернул нос, а за его спиной послышался звук закрываемой двери.

– Мисс Траффорд. – Мистер Редклифф встал рядом с дворецким. – Спасибо, Харрис. Можешь идти.

Высокий дворецкий отступил назад, коротко кивнул и чопорно зашагал по коридору.

Мистер Редклифф изогнул темную бровь.

– Нам нужно еще что-нибудь обсудить?

– Можете уделить мне минуту вашего времени? – Эмма изо всех сил старалась не показывать, что нервничает.

– Да. Входите.

Прихожая была почти такого же размера, как и в ее доме, но без единой трещинки в штукатурке и недавно покрашена в отвратительный оттенок зеленого. Эмма вытащила из кармана конверт с банкнотами.

– Сэр, боюсь, произошла серьезная ошибка.

Его бровь взлетела еще выше.

– В самом деле?

Лучше бы дверь открыл мистер Бейнс.

– Ну да… Сумма в конверте сильно превышает двадцать пять фунтов.

Мистер Редклифф долго смотрел на нее немигающими темными глазами, словно она была сложной головоломкой, которую необходимо решить.

– Мисс Тра…

Сильный грохот из соседней комнаты заглушил его голос.

Стены задрожали. Пол тоже. Он глянул на закрытые двойные двери.

– Похоже, мой кот что-то опрокинул.

Непонятно, что там упало, но звук был такой, словно свалился мешок с цементом.

– Надеюсь, ничего ценного.

– Это вряд ли. В той комнате ничего особо ценного нет. – Он вздохнул. – Мисс Траффорд, у меня назначена встреча, к которой нужно подготовиться.

– Извините. – Она протянула ему конверт. – Как я уже сказала, здесь гораздо больше, чем двадцать пять фунтов.

– Я считаю, ценность произведения искусства зависит от того, сколько покупатель готов заплатить. Разве не так?

– Да, но…

Он положил теплую руку без перчатки на спину Эммы, слегка подтолкнул ее к двери, и слова застряли у нее в горле.

– Возьмите деньги. Я бы не заплатил столько, если бы не считал, что ваша картина достойна такой суммы. Я приду завтра.

Эмма взглянула на его суровое, словно высеченное из камня лицо.

Их взгляды встретились, он слегка наклонился, и его теплое дыхание овеяло ее щеку.

Сердце Эммы пропустило удар.

Негромко кашлянув, мистер Редклифф выпрямился.

– Увидимся завтра.

– Да, завтра, мистер Редклифф.

Саймон закрыл за ней входную дверь и распахнул двойные двери, ведущие в гостиную.

Уэстфилд стоял у окна и смотрел на улицу.

– Вот это прелестное создание, что сейчас переходит через дорогу, и есть та самая дьяволица, что пыталась оторвать тебе яйца? Да ты шутишь.

Саймон нахмурился.

– Уж ты, из всех людей, должен знать, что за ангельским личиком может скрываться душа черная как деготь. Или ты забыл Адель Фонтейн?

– Нет, я никогда не забуду, что эта сумасшедшая сотворила с моей семьей, но для воровки мисс Траффорд кажется чересчур честной.

Это верно, большинство воров деньги возвращать не станут.

Саймон почесал подбородок.

– Не могу понять, какую чертовщину она затеяла. Возможно, из нее актриса куда лучше, чем из Вивиан.

Уэстфилд расхохотался.

– Это подвиг не сложный. Хотя, конечно же, к любовнице тебя привлекли не ее актерские таланты. И не ее вкус в отделке интерьера.

Уэстфилд потрогал спинку кресла, обтянутого бархатной тканью в пурпурную и золотую полоску с вышитыми на ней маленькими розовыми фламинго.

Саймон обвел комнату взглядом. Не следовало давать Вивиан карт-бланш. Пурпурных стен и пестрой мебели достаточно, чтобы вызвать у человека несварение желудка. А безделушки, разбросанные на каждом дюйме, почти не дают возможности передвигаться. Единственная вещь со вкусом – синяя фарфоровая ваза, которую он подарил Вивиан, но она доверху наполнена перьями цвета фуксии.

Внезапно он заметил, что большому бюсту Шекспира не хватает одного уха.

– А что, черт возьми, приключилось с Бардом?

Уэстфилд поморщился.

– Прости, старина, но я случайно наткнулся на беднягу Уильяма. Тут довольно тесно. Что, все эти побрякушки принадлежат Вивиан?

– А ты думаешь, я сам собрал тут весь этот хлам?

– Нет, от него слегка подташнивает. – Уэстфилд снова повернулся к окну. – Ты совершенно уверен, что мисс Траффорд и есть та женщина, которую ты ищешь? Может, все-таки ошибаешься?

Два дня назад Саймон вообще не брал мисс Траффорд в расчет. Слишком робкое создание. Но на террасе в доме миссис Вейл, в тех окружавших их сумерках, он мог поклясться, что она и есть его роковая женщина. Аромат ее дыхания. То, что он ощущал, обнимая ее. Дьявольская, предательская реакция его собственного тела на нее.

– Не так уж и уверен? – спросил Уэстфилд.