– Юля? – приблизился к девушке, мягким движением поймал её за руку и повёл в свой кабинет.

Войдя внутрь, приблизился к выдвижным ящикам и пальцем указал на нужный.

– Достань документы по машине, они сверху должны быть, в синем пластиковом конверте, их не перепутаешь. А я пока переоденусь.

Эх, хорошо устроился. Дома помогают, на работе тоже. Не жизнь, а мечта…

Снова зазвонил мобильник. На этот раз Расторгуев.

Вышел из кабинета и только потом ответил:

– Слушаю.

ЮЛЯ

Пока Глеб разговаривает по телефону, уверенно тянусь к закрытому ящику и тяну его на себя. Хоть я и считаю зазорным ковыряться в чужих бумагах, но мужчина сам попросил. Тем более что просматривать документы Солнцева для меня уже давно стало привычным делом.

Ожидаемо, сверху нужной папки не оказалось, поэтому пришлось торопливо и внимательно перебрать остальные листы. Дошла почти до низа, мимолётно скользнув взглядом по какому-то цветному свидетельству, но тут глаз совершенно неожиданно зацепился за фамилию. Солнцев. Вроде каждый день сталкиваюсь с привычным набором букв, но в этот раз что-то меня насторожило.

Это не моё дело. Я не буду туда лезть! Украдкой посмотрела в сторону наполовину распахнутой двери, чтобы определить местонахождение мужчины, который скрылся из поля моего зрения.

Не знаю, какая конкретно неведомая сила заставила меня схватить заинтересовавший файл с вложенным листком цветной бумаги, но я уверенно потянула его на себя. От увиденного челюстью моя вытянулась.

Это свидетельство о рождении. Солнцев Денис Глебович.

У Глеба есть сын? Почему же он ничего мне о данном обстоятельстве не рассказал? Не то, чтобы этот факт смог что-то в наших отношениях изменить, но всё же. Неприятно. Я ведь ничего против не имею.

Посмотрела на дату. Денис на год старше Гришки! Ничего себе. Когда же отец умудряется проводить время с ребёнком, если сам постоянно пропадает на работе? И странно, что документы лежат здесь, ведь совершенно очевидно – кроме мужчины в этой квартире никто не живёт.

Уже собралась положить свидетельство на место, но вдруг бумага вылетела из файла, разлетевшись в разные стороны. Там было что-то ещё. Ну кто же так укладывает важные документы, открытой стороной вниз!

Торопливо собрала непослушные бумаги, намереваясь всё же положить их куда следует, как вдруг замерла с бешеным сердцебиением. Вторым листком тоже оказалось свидетельство.

Свидетельство о смерти. Смерти ребёнка Глеба.

Боже…

На глаза навернулись слёзы. Как только я опустила взгляд на дату, солёная вода неудержимым потоком хлынула из глаз. Потому что дата рождения и дата смерти отличаются немногим больше, чем два года. Какой ужас…

– Ну что, нашла?

Как в замедленной съёмке поворачиваюсь мокрым лицом к мужчине, держа в руках непредназначенные для моих глаз листы, и произношу дрожащим голосом:

– Глеб. У тебя погиб ребёнок?

Солнцев медленно приближается ко мне с тяжким вздохом, аккуратно вынимает из онемевших пальцев свои бумаги.

– Это, кажется, не документы на машину.

– Извини. Случайно их нашла. Того, что ты просил, сверху не оказалось, вот и пришлось… – смотрю на него не в силах промолчать. – Я понимаю, что такое не принято обсуждать, но… Это ужасно.

– Да. Я знаю.

Глеб отвернулся, но та неприкрытая боль, которая промелькнула в его взгляде…

Не понимаю, как можно такое пережить. Да, я и сама потеряла обоих родителей, осталась совершенно одна с повзрослевшим братом на руках, но…

Мои мама и папа были взрослыми людьми, хоть и молодыми. Они повстречали свою судьбу, прожили пусть короткий, но зато счастливый временной промежуток. А похоронить своего двухлетнего малыша, который ещё и жизни-то не увидел… у меня нет слов. Каково же пришлось его жене? Да, получается, Глеб был женат когда-то. А что, если…

– Расскажи, пожалуйста. Как это произошло?

– Юля, это очень невеселая история, – не смогла удержаться, просто прижалась к его спине зарёванной щекой и обняла обеими руками крепко-крепко, пытаясь забрать на себя часть его боли. – Оно тебе нужно?

– Как воздух.

Почувствовала, как под моими ладонями бешено забилось его загрубевшее от прежних ран сердце.

Я почти повисла на мужчине прилипчивой пандочкой, пока он прятал все бумаги обратно.

– Да. Автодокументов тут нет и в помине. Куда я их сунул…

Я ослабила хватку, а он крутанулся прямо в неплотном кольце моих рук. Долго всматривался в мои молящие глаза (если он приоткроет своё сердце – это будет означать решительный шаг к нашему эмоциональному сближению, а я не хочу больше оставаться не у дел и в стороне от его мыслей).

Глеб в тяжёлых раздумьях помолчал ещё около минуты и всё же начал печальное повествование.

– Мне около двадцати лет было, когда он родился. Да я сам ещё был неопытным щеглом. Это сейчас у меня работа, должность, машина, привилегии. А тогда… на перловке приходилось сидеть.

Он немного помолчал, окунаясь в водоворот давно произошедших событий.

– Общался я тогда с девочкой. Сама понимаешь, как. Она забеременела от меня. Я не особо обрадовался новости, но когда узнал, что она собирается сделать аборт, клокочущая волна поднялась в душе, как сейчас помню.

Он снова замолчал, подбирая необходимые слова.

– Отца я своего не знал. Мать тянула меня одна всю жизнь. И когда меня огорошили неожиданной новостью, я пришёл к ней за советом. Потому что ребёнок это не игрушка, которую можно посадить проветриться на балкон. Я в то время, разумеется, работал, но… о каких-то достойных доходах говорить не приходилось. Я вообще сомневался, что смогу обеспечить малыша. Боялся. Даже очень. Но мы с мамой договорились, что она будет сидеть дома и растить внука, а я устроюсь на дополнительную работу. Сделаю всё, что от меня зависит.

Глеб снова замолчал. Пускаясь в круговорот воспоминаний и судьбоносных событий.

– И ты устроился?

– Да. Охранником. В компанию, где работаю и по сей день, – обалдеть можно, чего он добился за прошедшие годы. – Через несколько месяцев я напросился перевести меня на другую должность. Ничего серьёзного. Перекладывать бумажки, разносить их из отдела в отдел. Смешная работа для мужчины, но я был согласен на всё. Там и узнали, что у меня есть другая работа, где я сталкиваюсь с компьютерными программами и различными языками программирования. Через какое-то время снова получил перевод. На этот раз в отдел разработок, в котором я позже отпахал много лет. За это время у меня родился сын.

Глухое молчание просто убивает. Болезненный рассказ режет ножом по сердцу.

– Ты назвал его Денисом.