улыбки, она грациозно проследовала на предложенные ей носилки. Поражаясь смелости Наузовой, Дима, пряча озабоченность, уселся на вторые носилки, скрестил ноги и схватился за края из прутьев. В отличие от Милы, он не испытывал радости от такого приёма и предпочёл бы покинуть этот народец чем быстрее, тем лучше. Воспарив на носилках, под мерную качку шагов мантикор-носильщиков, он стал высматривать подходящую возможность для побега. Сквозь густую поросль это мало удавалось, но юный волхв не терял надежды. И вот удача улыбнулась ему: перед тем как процессия вошла на возвышенную территорию поселения, обустроенного на широком выступе горы и окружённого естественным каменным забором, Дима услышал журчание. Он отыскал источник звука. Через округлую щель между глыбами струился поток, занимая половину предоставленного пространства.

«Если найти ручей, то по нему можно будет выбраться наружу. Мы с Милой легко протиснемся, а эти верзилы туда даже не сунутся» — наспех сделал расчёт Дроздов и улыбнулся Наузовой, которая, казалась, была счастлива от обилия внимания и преклонения.

После пышного приёма хозяева наконец-то угомонились, большинство разошлось по логовам в пещерах, а некоторые, в том числе и мантикор со шрамом, остались подле гостей. От пряных ароматов и мерного боя барабанщиков у Димы туманился рассудок. И он был несказанно рад, когда шум прекратился, и диковинные звери улеглись спать, оставив их спокойно восседать на валунах, уложенных на подобии каменных тронов.

— Эх, я бы тут погостила, — мечтательно произнесла Мила, выбирая из кучи экзотических фруктов образец для дегустации. Интонация в речи Наузовой отдавала нотками сожаления. — Мне понравилось быть королевой.

Дима покачал головой:

— А королева случайно не забыла, что мы тут по делу? Что мы ищем наконечник стрелы Амура?

Наузова насупилась:

— Умеешь ты приземлить…, — она глубоко вздохнула, и как ни в чём не бывало, тихо сказала, — они не просто так вокруг нас разлеглись. Это караул. Нас охраняют, берегут.

— Или стерегут, чтобы не сбежали…

Повисла пауза. Мила, хмурясь, сильно сжала какой-то фиолетовый фрукт, по форме похожий на банан и из него заструился сок. Но вот её лицо озарилось.

— Вон там деревце. Выглядит гибким. Наклоним ствол и перепрыгнем через ряд мантикор.

— А если что-то пойдёт не так?

Наузова надменно промолвила:

— Если есть другая дорога, то покажи мне, где она.

Казалась, она подначивала его тем, что у неё есть идеи, а у него нет. И тут терпение Димы лопнуло. Он вспыхнул как спичка:

— Да что же это такое?! Тебе что, так сильно хочется меня уличить в несовершенстве? Так это нормально, если человек чего-то не знает или не предлагает лишь бы ляпнуть! Мне нужно время подумать!

Он обижено поджал губы, скрестил руки на груди и отвернулся.

— Вот и думай! — фыркнула Мила, отбросила фрукт и принялась осуществлять задуманный план.

Дима не заметил, когда она встала и бесшумно прошла к деревцу. Он понял это только тогда, когда уловил еле слышные поскрипывания. Сначала исподволь он бросил осторожный взгляд назад, а потом повернулся и стиснул кулаки. Поспешность опять привела Милу в неприятность: девушка как мартышка раскачивалась на деревце в полуметре над спящим мантикором со шрамом. Её лицо было искажено страхом. Пальцы побелели под тяжестью собственного веса. Тонкий ствол треснул. Ещё несколько секунд и она свалится. Злость закипела в Диме: «Почему она меня не слушается?!». Но время было не для выпуска пара. Он сильнее стиснул кулаки: «Думай, думай, думай…». И тут из подсознания, словно установка выплыла мысль: «Ты танцор балета». Больше немедля ни секунды, Дима встал на край трона, оттолкнулся и подпрыгнул. С изяществом дикой кошки он преодолел расстояние до изумлённой девушки, схватил её на лету и мягко приземлился позади спящих мантикор.

— Ты…, — попыталась что-то сказать Мила, но Дима прикоснулся пальцем к её губам.

— Ч-ч-ч. Уходим.

Он повёл её к ручейку. Обогнув валуны, они оказались у ограждения, где вода нашла себе дорогу наружу.

— Стой здесь. Я проверю что внутри, — прошептал Дима и полез исследовать щель между глыбами.

Его не было совсем ничего, но когда он вернулся, то обнаружил, что Мила пропала.

«Её и на минуту нельзя оставить одну!» — гневно рыскал взглядом Дима и тут он её увидел. Наузова играла с мантигорчиком, рассевшись на пьедестале из валунов.

— Опять этот водохлёб! — рыкнул Дима, приблизившись к беззаботной парочке.

— Что я должна была сделать? Он сам пришёл, — невинно изрекла Мила и добавила, — мы познакомились, его зовут Рофи.

— Нам надо идти, — Дима наклонился ближе, намереваясь ухватить Наузову за плечи.

Рофи решил, что парень тоже с ним играет и, заурчав, подпрыгнул прямо ему на руки и стал ластиться.

— Давай возьмём его с собой, — растроганно произнесла Мила.

— Ты что? Его эти искать будут!

— Вот посмотришь, он всё равно за нами увяжется.

Дима вынужден был согласиться. Он поставил детёныша, погладил по гриве и дружелюбно сказал:

— Пойдём с нами, если хочешь.

Малыш замер в ожидании и только кончик хвоста мантикорчика завертелся как у типичного щенка перед хозяином, который держит мячик. Грозное жало замельтешило перед носом Милы. Она отпрянула, поднялась и насмешливо проговорила:

— Думаю, теперь мы можем идти.

Они выбрались за ограду. Дима взглянул на единственную тропу, по которой их сюда принесли. Дроздов сомневался, что может вывести к озерцу и не знал, а нужно ли это делать, ведь путь в вулкан не известен. Да и надо ли им туда. Но тут Рофи запрыгал, издавая громкие призывные звуки: ему было скучно стоять на одном месте. На шум могли собраться взрослые особи, и Дима резво зашагал по тропе, решив, что куда-нибудь свернуть они всегда успеют.

Дроздов не намеревался задерживаться у скалы с петроглифами. Он хотел проскочить мимо, но у Наузовой было другое мнение. Она остановилась и сварливо осведомилась:

— Куда это мы идём?

— Подальше.

— И это и есть твой план?! Очень остроумно!

Дима резко обернулся. Его взгляд был сродни грозовой тучи.

— Я тебя уже столько раз…

Он хотел сказать «спас», но запнулся. Дима осознал, что делал это от чистого сердца, таким нельзя попрекать.

— Что? Продолжай! — вызывающе спросила Мила, вздёрнув подбородок.

— Давай не будем ссориться? Хотя бы пока мы здесь, давай заключим перемирие?

— С чего ты взял, что мы ссоримся?

— Давай действовать сообща, — игнорируя вопрос Наузовой, предложил Дима.

Раздался жуткий скрежет, со скалы посыпались камни. Рофи жалобно заскулил и попятился в заросли. Подростки подняли головы. Под нависающим гребнем горы, у основания трещины, щёлкая железным клювом, сидел громадный петух с крыльями дракона и хвостом ящерицы. Казалось, он только что проковырял проход.

— В-ва-василиск, —