– Ну, вы даете! Мы вам пропавшего ребенка привели, вашу, можно сказать, работу сделали. А вы на нас же это повесить собираетесь? Может, тогда уж сразу – всю вашу базу данных? А? «Обезврежена банда, много лет воровавшая детей!» Продвижение по службе обеспечено!

– Зря иронизируете, молодой человек. Мы тут шуток не понимаем. Можем ваши слова расценить как явку с повинной.

– Черт меня дернул с вами связаться!

– Мама! Домой хосю! – Катя решительно спрыгнула с колен и потянула их к выходу.

– Да, девочка, подожди. Сейчас тебя отведут домой… Алло, инспектор Павлова, сержант Кривнюк у телефона… Зайдите на минутку… Да мелочи… Нет, не чаю попить… Несовершеннолетнюю в спецприемник отконвоировать… Кажется, не буйная… Справитесь… Ей три года всего…

Но инспектор Павлова не справилась. Дважды ей приходилось трясущимися руками вызывать подкрепление. Катя вцепилась в свою «маму» мертвой хваткой, а когда ее все-таки оторвали, перекусала, наверное, весь отдел «по борьбе с детьми», набившийся в кабинет.

– Да окажите же нам содействие! – взвыла одна из этих теток в форме, пытаясь перекричать дикий Катин визг. – ОМОН, что ли, вызывать?

– Давайте уж сразу регулярную армию! Авиацию и артиллерию!

– Он еще смеется! Чем вы ее приворожили? Медведем этим? Вот подождите, проверим, что у вас там за притон с черной магией!

– «Обезврежена банда колдунов-похитителей»! Это взорвет газеты! В ток-шоу попадете!

– Не беси их! Они ведь на ней потом отыграются!

– Девушка, ну хоть вы нам помогите! Скажите ей что-нибудь, уговорите. Вас-то она послушается!

– А что я скажу? Сейчас тебя уведут и мы больше никогда не увидимся?

– Скажите, что придете завтра!

– Я не буду врать.

– А вы не врите! Вы правда приходите. Я вам пропуск выпишу!

– Выписывайте! – хором воскликнули они.

– И не забудьте сделать всем покусанным прививки от бешенства, – не удержался Алеша.

На следующий день они проникли в филиал ада – с решетками на окнах, вспученным линолеумом и орущим телевизором в холле. Перед огромным плазменным экраном сидели зомбированные дети разного возраста. Кати среди них не было.

После небольшого скандала ее все-таки привели – сонную, вялую, с пустыми глазами. Она села, где посадили, как кукла, и уставилась в пол.

– Чем вы ее так удолбали?!

– Дали успокоительное. И выбирайте выражения! Тут все-таки дети.

– А этот крендель в телевизоре выражений не выбирает! Он уже пятнадцать раз сказал «сволочь»! Вас не заботит, что дети ему внимают разинув рты?

– Вы сюда вломились свои порядки устанавливать?!

– Не вломились, а вошли по официальному пропуску, подписанному доблестным инспектором Павловой! С манерой выражаться, моя фея, у вас тоже – полный вперед!

Алеша никогда не разговаривал таким тоном. Тем более с незнакомыми людьми. Тем более с членами могущественной секты теток, а особенно с представителями ее тайного ордена Чиновниц и Вахтерш. Обычно он моментально терялся от их нахрапистого хамства, чувствуя себя кругом виноватым двоечником, опять забывшим сменную обувь…

Но что-то случилось с ним. Присутствие белоголовой девочки, безучастно сидящей на коленях его любимой, словно меняло химический состав воздуха, превращая кислород в неведомый веселящий газ, от которого хотелось куражиться, выкаблучиваться и переть напролом, горланя боевые песни, как объевшийся мухоморов берсерк. Алеша вытащил из кармана красный клоунский нос – и отпустил себя…

Дурацкой расхлябанной походочкой, подволакивая ноги и размахивая руками, как метроном, он подошел к розетке и выдернул телевизионный провод. В холле наступила оглушительная тишина.

– Хо-хо-хо, – совершенно по-идиотски захохотал он, жеманно прикрывая рот ладонью. – Сволочь! Сволочь! Пятая колонна! Кретины! Кругом враги!

Алеша так похоже изобразил крикуна из телевизора, что лица зомбированных детей синхронно, как подсолнухи, повернулись в его сторону. Только Катя продолжала смотреть в пол.

«Я расколдую тебя, моя бедная принцесса, ты будешь смеяться, хотя бы разок улыбнешься, иначе я разгромлю весь этот казенный ад, куда загнал тебя собственными руками…»

Алеша всучил кому-то из зрителей пульт и знаками показал, что сегодня будет работать телевизором. Для начала он изобразил выпуск новостей, потом – кулинарное шоу. Некоторые дети стали хихикать, другие по-прежнему таращили на него стеклянные глаза.

– А футбол можешь? – хмуро спросил паренек в застиранном спортивном костюме.

Это была богатая тема для пантомимы. Алеша показал и прыгающих на трибуне болельщиков, и дующего в свисток судью, и ругающихся спортсменов…

– Гол! – неожиданно заорал кто-то, и все засмеялись.

– Ну, это уж слишком! – очнулась надзирательница и, стуча тяжелыми каблуками, двинулась к розетке.

Алеша вцепился в другой конец провода, словно собирался перетягивать канат, и жестами позвал на помощь. Несколько разыгравшихся пацанов подскочили и встали у него за спиной.

– Будете платить! – завопила тетка. – За порчу государственной собственности!

– Слышишь, дорогая, – выкрикнул Алеша поверх голов, – нас опять обвиняют в порче и привороте! Определенно, это знаки судьбы!

Он растопырил руки, округлил глаза и медленно пошел на свою противницу, пришептывая и подвывая:

– Встану, помолясь, выйду, перекрестясь, слово мое крепкое, как булат, тридцать три лихорадки… – Алеша немного замялся, подыскивая рифму.

– Тебе в зад! – быстро нашелся паренек, просивший футбол, и дети дружно загоготали.

Волна общего веселья плеснула о каменную стену раз, другой – и вдруг случилось чудо: на отсутствующем лице маленькой Кати промелькнула слабая тень улыбки. Еле заметное движение губ ослепило Алешу, словно вспышка, он подлетел, схватил ее в свои медвежьи объятья и закружился, натыкаясь на стулья.

Паренек в спортивном костюме повис на нем сзади, едва не повалив на пол. И спустя секунду все, кто был в холле, облепили его, как муравьи огрызок, устроив настоящую кучу малу. Тяжелые каблуки возмущенно застучали прочь по коридору.

– За подкреплением ускакала, – отдуваясь, произнес Алеша.

– А завтра ты придешь? – спросил кто-то.

– Если не пустят, будем вести подкоп: мы с улицы, вы отсюда. По рукам?

– Заметано!

– Ты прикольнее телика!

– А это твоя жена? Как ее зовут?

– А фокусы ты умеешь?

– А у тебя есть дети?

– Почему нос красный? От спирта?

– От холода!

– От холода – синий!