Его опасения не оправдались: встречающие ждали борт МЧС на летном поле. Коротко побеседовав с местными, Сошников сказал, что уже найдено тридцать пострадавших, семеро из которых находятся в крайне тяжелом состоянии, и разогнал своих подчиненных по клиникам Новошахтерска. Маршрут у всех был простым, по 1–2 стационара на группу. Сам Сошников сел в чей-то начальственный джип с мигалкой и уехал в штаб по ликвидации последствий.

Данилову и Таболину досталась городская больница номер один и персональное транспортное средство – черная «Волга ГАЗ-3110». Скуластый водитель по имени Ренат оказался говоруном.

За какие-то двадцать минут езды (гнал он нещадно, врубив мигалку на крыше и сильно сигналя) на Данилова с Таболиным обрушился обильный поток информации, из которого удалось запомнить очень немногое. Ренат работал водителем заместителя начальника местной конторы МЧС, у него трое детей, два мальчика и девочка, названная Эвитой против воли обоих бабушек, каждая из которых ожидала, что внучку назовут в ее честь, что этот взрыв на шахте не чета предыдущим, что происходили на памяти Рената, тряхнуло так, что за пятьдесят километров было слышно, что первая городская больница, конечно, исторически самая крутая и профессоров там немерено, но двадцать седьмая даст ей сто очков вперед, потому она новая и оборудование там самое современное.

В «исторически самой крутой» больнице сразу же начались напряги. У входа столичных гостей встретила толпа народа, в которой выделялись главный врач, его заместитель по хирургии и два профессора местного института усовершенствования врачей – травматолог и нейрохирург.

– Александр Геннадьевич…

– Василий Васильевич…

– Юрий Иванович…

– Людвиг Робертович, – главный врач демократично представился последним.

Его имя-отчество запало в память Данилову сразу: не каждый же день встречаются в России Людвиги, да еще Робертовичи, – а остальных запоминать не стал. Все равно сразу всех не запомнишь, а если перепутать местами имя и отчество или еще как-то ошибиться, и обидеть можно. К тому же у каждого на груди красовался бэйджик с должностью, фамилией, именем и отчеством, только у главного врача его не было. Оно и верно: начальство надо знать в лицо, главный врач один на больницу.

– У нас на данный момент лежит девять человек, – сообщил главный врач. – Люди продолжают поступать. Мы работаем в режиме чрезвычайной ситуации, развернули пятнадцать дополнительных коек в реанимационном отделении, десять коек в…

– Давайте начнем обход, Людвиг Робертович, – попросил Данилов. – Время дорого.

– Да-да, конечно, – закивал главный врач. – Прошу. Вот халаты для вас…

Халаты для гостей явно приготовили заранее и, чтобы ненароком не ошибиться в заочном подборе, взяли самые большие размеры. Даже с подвернутыми рукавами они смотрелись на Данилове и Таболине малость комично, как клоунские балахоны. «Ничего, – подумал Данилов. – Главное, что не малы».

– В целях экономии времени мы провели предварительную сортировку пострадавших, – сказал главный врач, ведя гостей по переходу между зданиями, – отобрали четырех человек из девяти, которых рекомендуем к переводу.

– Спасибо, – поблагодарил Данилов, – но вы напрасно беспокоились. Мы намерены посмотреть всех пострадавших, прежде чем примем решение.

– А вы, простите, кто по специальности? – спросил профессор-травматолог.

– Анестезиолог-реаниматолог, – ответил Данилов.

– И вы считаете себя полностью компетентным в вопросах травматологии или, скажем, нейрохирургии? – усомнился профессор. – Настолько, что не хотите учитывать мнение своих коллег, которые посвятили всю жизнь…

Разговор шел на ходу, но для того, чтобы его лучше поняли, Данилов решил остановиться. Время дорого, но лучше потратить в самом начале минуту-другую на расстановку фигур, чем потом терять часы в ненужных пререканиях.

– Мы учитываем мнение коллег, Василий Васильевич, – сказал Данилов, глядя прямо в сузившиеся от недружелюбия глаза собеседника. – Мы будем признательны за информацию, которую вы дадите нам во время обхода. Но мы смотрим всех, а не избранных, и решение принимаем тоже мы. Вдвоем.

Дальше шли молча. Главврач, высокий, худой, немного сутулый, слегка похожий на аиста, шел уже не рядом с Даниловым, а впереди, оторвавшись на два шага. «Сошникова на вас нет, – подумал Данилов, глядя на то, как хлестко развеваются полы халата Людвига Робертовича. – Он бы вам ответил не так мягко. Опустил бы ниже подвального плинтуса».

В лифт, на котором поехали гости, кроме главного врача и его заместителя, никто не вошел, хотя он был восьмиместным.

– В реанимации лежит Пасечкин, инженер с «Попадинской»: сотрясение головного мозга, перелом ключицы, закрытый перелом обеих костей левой голени, – начал главный врач, как только двери лифта закрылись. – Он племянник жены вице-губернатора.

«Ах, племянник, – подумал Данилов. – Тогда ясно, почему он с таким диагнозом занимает реанимационную койку».

– Его непременно надо отправить в Москву. Сами понимаете…

Данилов молча пожал плечами и покачал головой, показывая, что ничего ему не ясно.

Главный врач осекся на полуслове, поджал губы, демонстративно повернулся спиной к Данилову. А может быть потому, что пора было выходить.

Пасечкина Данилов осмотрел первым. Убедился, что пациент в сознании, переломы у него несложные, кости по осколочкам собирать не надо, обожжено только лицо, да и то незначительно.

Он переглянулся с Таболиным и перешел к следующей койке, на которой лежал мужчина с переломом таза. Перелом был нестабильным, с нарушением целостности тазового кольца, в любой момент под действием обычных нагрузок кости расколовшегося таза могли сместиться. Ожоги здесь были более серьезными: пострадали лицо, шея, грудь и спина. Закончив осмотр, Данилов вполголоса спросил у Таболина:

– Берем?

Тот кивнул, выражая полное и безоговорочное согласие.

Данилов расстегнул халат, достал из поясного чехла телефон и доложил Сошникову о том, что у него есть первый кандидат на транспортировку. Он одобрил и поинтересовался:

– Это у вас там в первой находится какой-то родственник вице-губернатора?

– Да, – односложно ответил Данилов, отходя в сторону, к окну, чтобы поговорить без помех.

– Что с ним?

Данилов тихо назвал диагноз.

– Будут настаивать на том, чтобы мы его забрали, – посылайте куда подальше, – распорядился Сошников. – Если что – ссылайтесь на меня. Вопросы есть?

– Нет.

– Хорошо, продолжайте работать. Предупредите, что забирать всех переводных будем разом, по моей команде. Пусть потихоньку готовят и ждут сигнала.

– Да это и так понятно.

– Ясно не ясно, а сдуру могут прямо сейчас, пока мы разговариваем, погрузить вашего первого «протеже» в машину и привезти к самолету. Я сказал предупредите – значит предупредите. И отбирать только по показаниям, я не собираюсь в Москве объяснять, кто чей родственник! Мы делаем исключения только по приказу своего руководства!