Ему хотелось чувствовать, как ее руки перебирают его волосы. Ему хотелось целовать мягкую белую грудь и ощущать вкус ее влажных, медово-сладких губ. Ему хотелось услышать ее удовлетворенный вздох, после того как доведет ее до неистового оргазма. Он бы многое отдал, чтобы показать ей впервые это наслаждение.

Но в этом, как он полагал, и заключаюсь главная проблема. Нельзя воспользоваться невинностью без последствий. Без сознания ответственности и обязательств и постоянства. Клара ожидала бы ответных чувств. А он слишком долго жил, не ограничивая себя. Он забыл, как играть по правилам. После смерти Дафны он жил так, как ему хотелось, не интересуясь тем, что думали о нем люди. Не позволяя себе сочувствовать и думать о том, что они чувствуют. Особенно женщины. Он подчинялся только одному инстинкту и мог доставлять только один вид удовольствия. Он славился этим, и женщины, с которыми он имел связь, редко ожидали or него чего-то другого. Они знали правила, знали, что он может им дать, и большинство из них были абсолютно счастливы и не совершали ошибки, требуя большего.

Потому что он всегда давал им понять, что большего он им не даст.

Он коротко вздохнул. Казалось, он всегда жил в одиночестве. Отдалившись от всех — от общества, своей семьи, своих знакомых. У него никогда не было ни братьев, ни сестер.

Избрал ли он сам такой образ жизни, или он был не способен на близость с другим человеком?

Нет, он не был не способен. В его жизни была любовь, большая, глубокая любовь. Но только однажды. Восемь лет назад он преданно любил Дафну.

Было ли это возможно для человека, постоянно изгонявшего из своего сердца способность к истинной духовной связи с другими людьми?

Сегер вздохнул и покачал головой. Господи, сколько раз за последние несколько недель он думал о своем образе жизни и вспоминал Дафну. Он давно не вспоминал о ней, но последнее время иногда задумывался над их отношениями.

Возможно, поведение мисс Уилсон вызывало у него чувства. Она, как и Дафна, была невинна, и поэтому все, что существовало между ними, было лишено той грязи, которой отличалось большинство его связей после того, как Дафна покинула этот мир.

Неожиданно он почувствован недовольство всей своей жизнью. Он вспомнил, чего ему хотелось; когда ему было двадцать, и как он стремился стать чьим-то мужем. Он хотел, чтобы Дафна жила с ним всю жизнь, деля радости и огорчения. Он хотел иметь дом, полный детей…

Сегер сидел молча, уставившись невидящим взглядом в окно на проезжавшие экипажи, почти не слыша стука колес и уличного шума. С тех пор как она умерла, он больше ничего не хотел, он избегал мыслей о браке.

Он откинул голову на спинку кресла, гоня мысли о Дафне. Вместо нее он представил мисс Уилсон, всего лишь несколько минут назад сидевшую в гостиной герцогини с чашкой чая. Каким видением казалась она, краснея, очаровательная, с сияющей улыбкой. К тому же умная, свободно обсуждавшая политику и другие вещи. Она была замечательной женщиной и как никто другой возбуждала его. Она обладала какой-то магической силой.

Силой, которая, как он опасался, могла поставить его на колени.

Странно, он боялся этого и в то же время хотел.

Затем он представил Клару читающей его последнее письмо и вспомнил, что обещал не губить ее. «Я знаю, как доставить удовольствие, не причиняя вреда», — написал он ей. С каким выражением лица она читала эти непристойные слова? Вероятно, ни один джентльмен никогда не писал ей ничего подобного.

Боже! Он вдруг почувствовал желание извиниться перед ней, странное, неожиданное желание! Он ведь и раньше писал подобные вещи другим женщинам и никогда не задумывался над этим. Сейчас это беспокоило его. Он жалел, что не может вернуть письмо. Ему хотелось начать все сначала и вести себя совсем по-другому.

Он нахмурился.

Клара, в ярко-синем бархатном платье с глубоким декольте и с перьями в волосах, вошла вместе с Джеймсом, Софией и миссис Гантер в большую ложу оперного театра. Прежде чем сесть, она оглядела ярко освещенный партер театра, ослепительно сиявший бриллиантами. Люди занимали свои места. В зале стоял шум от разговоров и неслаженных звуков музыкальных инструментов, скрипок, флейт и тромбонов, которые настраивали музыканты.

Много мест внизу еще оставались незаполненными. Клара взглянула в противоположную сторону, где располагались роскошные ложи. Она задерживала взгляд на каждом светловолосом джентльмене, попадавшемся ей на глаза, в поисках только одного человека.

— Красивый театр, — сказала миссис Гантер, усаживаясь и вынимая перламутровый оперный бинокль из расшитого бисером ридикюля. Она поднесла его к глазам и посмотрела на прекрасную декорацию на сцене.

Клара сидела, а София с Джеймсом стояли позади у раздвинутой красной занавеси, разговаривая с кем-то из знакомых.

Прошла целая неделя, в течение которой Клара не видела лорда Родона и ничего от него не получала, и ей страшно хотелось узнать почему. Она не ответила на его последнее письмо, предполагая, что его неожиданный визит был выражением его согласия отказаться от скандального характера их отношений и желанием начать ухаживать за ней по всем правилам. Поэтому с тех пор она стала искать его на каждом светском рауте или балу в надежде, что он продолжит свое возвращение в общество, но была разочарована.

Она начинала думать, не сделала ли ошибки, не ответив на его письмо. Возможно, он принял ее молчание за отказ?

Казалось, что все, что она могла сделать в отношении его, это разбираться в ситуации и бесконечно задавать себе вопрос, что он думает или как он воспринимает ее поступки. Если бы только они могли быть честными и откровенными друг с другом!

Она предполагала, что он и стремился к этому, когда писал эти письма. Он хотел избежать претенциозности ярмарки невест, которую презирал. В эту минуту кто-то коснулся плеча Клары.

— Ваша светлость, — сказала она, когда, обернувшись, увидела позади себя герцога Гайсборо.

— Добрый вечер, мисс Уилсон. — Он придвинул стул поближе к Кларе и сел. — Эта неделя была исключительно богата развлечениями, не правда ли?

Клара встречала герцога почти на всех раутах и балах, которые посещала последнее время, и несколько раз танцевала с ним.

— Да, очень. Как здоровье вашей матушки?

Они поговорили о здоровье вдовствующей герцогини, затем обсудили оперу, которую собирались послушать. Миссис Гантер вежливо слушала все, что они говорили, улыбалась и одобрительно кивала. Затем герцог попрощался и, прежде чем уйти изложи, несколько минут поговорил с Джеймсом.

— Очаровательный джентльмен, вы не находите? — сказала миссис Гантер, наклоняясь к Кларе.

«Слишком уж очаровательный, — подумала Клара. — Само совершенство». Смогла бы она делить с таким идеалом жизненные будни?

— По-моему, вы ему нравитесь. Представление вот-вот должно было начаться, и Клара достала из сумочки бинокль.