— А как ваши любовные дела? — напрямик спросила она, зная, что должна быть более настойчивой в достижении своей цели. — Эта женщина, в том судебном деле о разводе, вы любили ее?

Маркиз насмешливо прищурился.

— Теперь мы добрались до сути. Нет, не любил, но и с ее стороны не было ответного чувства.

— А как долго длилась ваша связь?

— Пару месяцев. Она постоянно бывала на Балах посвященных, и когда мы там встречались, мы часто проводили время вместе, но я не был ее единственным мужчиной, как и не был единственным свидетелем на суде. Она была остроумной женщиной. Обожала лимерики.

Кларе было не очень приятно слушать его рассказ о другой женщине. Но она знала, что эти вопросы необходимы, и напоминала себе, что она разумная женщина и ревновать не имеет смысла. Маркиз же не принадлежал ей.

Но все равно это ей не нравилось.

— А где теперь эта женщина?

— Понятия не имею. Она покинула Англию. Возможно, уехала в Ирландию. Ее муж все еще здесь, хотя почти все время проводит в деревне. В прошлом году он снова женился, и, насколько мне известно, они ждут своего первого ребенка.

Клара удобнее устроилась на сиденье.

— У вас никогда и ни с кем не было серьезных отношений?

— А, вопросы становятся все интереснее, не правда ли? — Он некоторое время сидел, глядя в потолок. — Да, были однажды.

Клара подалась вперед.

— Насколько это было серьезно?

— Насколько может быть серьезным молодой человек. Я хотел жениться.

Клара, онемев от удивления, смотрела на Сегера.

— Вас это удивляет? — сказал он.

— Да, удивляет. — Тысяча вопросов промелькнула у нее в голове. — Почему же вы не женились на ней?

Он глубоко вздохнул.

— Потому что я был молод и, по мнению отца и мачехи, не понимал важности своего брака. Я был наследником очень древнего титула и имел несчастье полюбить дочь торговца. И при этом даже не очень преуспевающего торговца.

Все еще не оправившись от шока, Клара двинулась дальше:

— Сколько вам было лет? ….

— Шестнадцать. Уже через неделю я знал, что она создана для меня, и я был ее любовником четыре года, прежде чем сделал предложение. Брак, безусловно, запретили, а ее отослали подальше.

— Кто?

— Мой отец.

Клара сгорала от любопытства.

— И куда она уехала?

— Ее отправили в Америку, но, не достигнув берега, пароход затонул.

У Клары сжалось сердце.

— Как печально это слышать.

Он посмотрел на красные бархатные занавески, закрывавшие окна.

— Это было очень давно.

— Неужели с тех пор никто вам не нравился? — Клара машинально положила руку на его бедро.

Маркиз пристально посмотрел ей в глаза.

— Мне нравились многие.

Неожиданно она занервничала и поспешила убрать руку с его ноги.

— Вот этого не надо делать, — Сказал Сегер, перехватив ее руку. — Становится все интереснее.

У Клары сильнее забилось сердце.

— Я только хотела выразить мое сочувствие, милорд.

— Да, я понимаю, и вы умеете это делать. Хотите выразить еще немного сочувствия?

Он придвинулся к ней и посмотрел ей в глаза. Затем перевел взгляд на ее губы, а потом снова посмотрел в глаза. Он был так близко, что его нос почти касался ее носа. От этой близости у Клары сердце забилось еще сильнее.

— Вы меня сейчас поцелуете? — задала она глупый вопрос.

— Только если вы этого хотите. — Он не шевельнулся и не спускал глаз с ее губ. Между ними возникла какая-то напряженность.

— Я не знаю. Кажется, это нехорошо.

— Сидеть в карете наедине со мной в три часа ночи, задавать всякие личные вопросы тоже нехорошо. Но мы такие.

— Да, мы такие. — Его близость опьяняла ее. Кровь стучала в ушах.

Клара облизнула губы.

Маркиз улыбнулся.

И спустя несколько секунд после того, как он поцеловал ее, коснувшись ее губ, словно испытывая ее, он все еще улыбался. Клара закрыла глаза, не скрывая своего желания открыться перед ним. Она снова хотела почувствовать его язык, ощущение, которое не могла забыть в течение многих дней после той необыкновенной ночи, И теперь желание овладело ею вновь, страсть, эротизм, сладкая боль утоляемой похоти.

Он плутовато усмехнулся.

— Я не забыл, как вы восхитительны на вкус.

— А я не забыла вас, — сказала она, дрожа всем телом и краснея. Она хотела бы в этот момент не терять самообладания, но все равно не могла управлять своими чувствами. В ее жизни еще не случалось ничего подобного.

— На вкус вы совсем как земляника, — сказал, он. — Боюсь, что я снова поцелую вас. Этого не избежать.

— Пожалуйста, целуйте. — И она прижалась к нему открытым ртом, прежде чем он выразил свое согласие.

Поцелуй получился глубоким, страстным и вообще опьяняющим. Дрожь бежала по телу Клары, когда ее язык проникал в рот маркиза, она чувствовала, что изголодалась по ласкам, и это было выше ее понимания.

Не отрываясь от губ Клары, маркиз положил ее на сиденье. Он неторопливо поглаживал ее бедра, затем приподнялся и отвел в сторону одну ее ногу и разложил юбки так, что оказался между ее бедрами.

Это было нехорошо, она это понимала — раздвигать перед ним ноги, позволять ложиться на себя и так прижиматься к ней, но она ничего не могла с собой поделать. Она хотела чувствовать на себе тяжесть его тела, его бедра так близко от интимного места между ногами и ощущать его возбужденный орган. Она не знала, что похоть может подавлять все ее чувства и разум.

Покрывая горячими влажными поцелуями ее шею, Сегер шепнул:

— Вы должны сказать мне, как далеко вы желаете сегодня зайти, чтобы потом не было удивления или разочарования.

— Я не знаю, — тяжело дыша, ответила Клара. — Я никогда раньше не делала этого. Я даже не знаю, что должно произойти дальше. Или чем кончиться.

Он улыбнулся и поцеловал ее в нос и щеки.

— Вы очаровательны.

— Я могу только довериться вам, милорд. Вы сказали, что можете доставить удовольствие, не причинив вреда. Это правда? Вы обещаете?

— Я, конечно, знаю, как это сделать. Но не уверен, что смогу владеть собой до конца.

Клара знала, что в ее глазах отражаются неожиданный страх и сомнения и что лорд Родон это заметил. Она поняла это, увидев, как потеплел его взгляд.

Он снова поцеловал ее в губы и успокоил нежной улыбкой.