Надзиратели загалдели, но статский советник хлопнул по столу:

– Тихо, господа! Это все, Николай Степаныч?

– Не все, но главное. Я пытался по горячим следам допросить и армяшку, но жена сказала, что он спешно уехал в Москву. Не иначе продавать или колье, или перстень, или все сразу.

– Или мех соболя, – добавил Лыков.

– Какого еще соболя? – удивились сыскные. – Про это речи не было.

– Азвестопуло взял его с собой для подарка разводке. Мех исчез, значит, убийца его тоже присвоил.

Тут заговорил Ткачев:

– Что же вы раньше молчали, Алексей Николаич? Я видел сегодня хороший воротник в городском ломбарде. Раньше его там не имелось. Соболя до Смоленска нечасто доходят.

– Давайте подробнее, Николай Евдокимович. Где этот ломбард?

– В здании городской думы на Большой Дворянской.

– Криминальное место? Часто вы там ловите краденое?

– Нет, что вы, – удивил питерца Ткачев. – Заведующий ломбардом – весьма почтенный человек, Иосиф Львович Короновский. Он уже тринадцать лет на должности, навел там порядок. За безупречную службу получил звание почетного гражданина. У Короновского с ворами разговор короткий!

– Значит, если я приду к нему, покажу полицейский билет и попрошу рассказать про мех, он честно все мне сообщит?

– Конечно, – заверил питерца начальник сыскного отделения, и надзиратели его поддержали.

Итак, план ближайших действий сложился. До разговора с губернатором трогать Зарако-Зараковского было нельзя, и поход в ломбард сыщик решил перенести на завтра. У него возникло странное ощущение, что вчера в Офицерской слободе он что-то упустил. Недосмотрел, недоделал. Надо поехать туда снова, теперь уже одному, и в тишине спокойно осмотреться еще раз.

– Господа. – Статский советник поднялся. – Поручаю вам покамест допросить бывшего дворника убитой. Когда взял расчет и почему? Видел ли что-то подозрительное? Подтверждает ли связь Мапететт с оценщиком? Займитесь окружением покойной. Были ли у нее подруги? Есть разговорчивые кумушки, помешанные на сплетнях, – хорошо бы найти такую.

– А что делать с Левоном Бодрецовым? – спросил Грундуль. – Может, налететь, пока его нет, да обыскать все как следует? Найдем подозрительное, возьмем его по приезде за пищик.

Но питерец не одобрил:

– Это если найдем. А что, если нет? Только насторожим. Пускай вернется домой. Возьмем его на вокзале, теплым. Если барыга скинет изумруды с перстнем в Москве, то приедет с большой суммой. Ему трудно будет объяснить, откуда такие деньги!

Не имеющий чина Авдеев возразил:

– Из Москвы только прямых шесть поездов в день, а еще проходящие. Как мы узнаем, каким из них вернется Бодрецов?

– Придется выставить круглосуточный пост. Задержать прямо на перроне и сюда, на обыск и допрос.

– Следователь не даст ордер, он большой законник.

– Я поговорю с Резниковым, ордер будет.

Вмешался Ткачев:

– А что с ломбардом? Мне сходить туда вместе с вами?

Лыков хотел провести разговор с заведующим ломбардом один на один, поэтому ответил:

– Нет, я сам, и не сегодня. Завтра.

– Но соболей к тому времени могут уже купить.

– Пускай. Нам же нужны не сами меха, а тот, кто их принес. Если Короновский – честный человек, он назовет продавца.

Губернский секретарь недоумевал:

– Зачем нам терять целый день? В сыске, вы же не хуже меня знаете, принцип такой: куй железо, пока горячо.

– Николай Евдокимович, ковать пока особо нечего. И ссудная касса, и ломбард могут оказаться ложным следом. А вы по нему сейчас побежите сломя голову. Вы всех барыг в городе обошли?

– Нет, – хором ответили смоленские сыщики.

А Корнильев даже стал загибать пальцы:

– Захар Цвирко с Толкучего, Калиник Герасимов с Чуриловки, Стратон Матвеев с Вылуповой улицы… Темный все народ. Колье с изумрудами они не потянут, но перстень вполне.

– Трактир Абрамовича на Базарной площади – самое скверное место, хозяин скупает краденое, – дополнил Сапожников. – И сбывает в Витебск.

Это была старая уловка блатер-каинов[32]: обмениваться купленными вещами. Смоленские сыщики будут искать перстень с рубином у себя, а его уже перекинули в другой город. Там он ляжет на прилавок чистым и будет продан без опаски…

– Вот видите, господа, у вас куча дел, – резюмировал статский советник. – А вы: налететь, обыскать, взять с поличным… Черта с два вы возьмете с поличным опытного жулика! Такие вещи надо готовить. Агентуру возле них иметь. Ну, разошлись по своим делам. Встречаемся здесь в шесть пополудни. Дайте мне ключи от квартиры Мапететт, и я пойду. Хочу еще раз все там осмотреть. Николай Евдокимович, у вас есть свои поручения надзирателям?

– Целый ворох, ваше высокородие, – хмыкнул Ткачев.

– Тогда ваша очередь давать им приказы. Помните только, что мои приказы важнее.

Лыков забрал ключи и вышел, успев услышать слова губернского секретаря:

– Грундуль, ты нашел, кто вынес с катушечной фабрики Гергарди полтора пуда бабита?

Командированный поднялся наверх, надеясь поймать наконец полицмейстера. В приемной сидел Руга и давился от смеха.

– Что такое?

– Да вот, Алексей Николаевич, читаю рапорты приставов.

– И много забавного?

Титулярный советник начал цитировать:

– Пристав Третьей части Алейник дает описание подозрительных людей, которые воровали брусья с плотов: «Лица у обоих лиц загорелые». Лица у лиц – каково?! Из Второй части сообщают: рабочий Лебяткин при переноске дров упал в Днепр и извлечен из воды уже мертвым. Страдал болезнью «припадок». Есть, оказывается, и такая болезнь…

– Понятно. А где полицмейстер?

Руга отложил рапорты и пояснил:

– Он недавно телефонировал, сослался на плохое самочувствие и велел прислать ему бумаги, требующие решения, на дом. Вот сижу готовлю.

– Владимир Эдуардович, у меня к вам будет просьба.

– Слушаю, Алексей Николаевич.

– В понедельник шестое мая, рождение государя, неприсутственный день. Я хочу пройтись по тем смоленским достопримечательностям, которые еще не видел. Будет у вас время мне их показать? И сопроводить пояснениями.

Помощник полицмейстера задумался:

– Я ведь не чичерон какой, многого и сам не знаю. Вам бы Грачева попросить, он считается сведущим человеком.

– И все-таки?

– А что вы хотите увидеть?