Она хмыкнула:

– Уже почти разрешили, – но при этом сбросила скорость до сорока.

Я понимающе кивнул, хочется быстрой езды, но не хочется попадать под раздачу. Как раз проехали «пост инспекции движения». А так бы и ехали под шестьдесят…

Черный дом, как называлось место работы хиршенов, находился на юге Горска, ближе к железной дороге и античечевичному рву. Можно сказать, стояло это здание метрах в двадцати от железки, при этом если обойти кругом, то все окна этого огромного дома в пять этажей и лабиринтами коридоров – за три месяца обучения блокировке сознания, я так и не сумел в этих лабиринтах разобраться – были застеклены, и лишь плотные жалюзи говорили, что окна все таки защищены от непрошеных гостей.

А Черный дом, потому что совершенно черный, причем не выкрашен, а именно построен из черного кирпича, при этом сколько ни искали черную глину в округе, так и не нашли.

Подъезд к дому был единственным, как и главная парадная. Никакого ресепшена и практически никаких людей, а голоса отдаются эхом в пустых коридорах. Пока шли, перебросились парой фраз.

Самое любопытное, что Нуков шел так, как будто был здесь постоянным гостем, и для него эти лабиринты не были чем-то загадочным.

Мы сначала поднялись на третий этаж – я, Кирилл, и Настя – охрана у входа осталась, а Нинель с Таней двинулись дальше, «Гелендваген» следовало отвезти в ремонт, но Ольга пообещала прислать мини-автобус. Потом прошли по очередному лабиринту и наконец остановились возле неприметной двери без всяких опознавательных знаков, таких в этом коридоре было еще штуки три. Но при этом Кирилл остановился именно возле этой двери.

Не постучав, открыл ее, я увидел огромное помещение, не сильно освещенное, но круглый стол и за ним людей в черном я заметил. Видимо, медитация хиршенов. Четно говоря, меня у входа всегда встречал дед Матисс, который приучил быть очень пунктуальным, поэтому о жизни хиршенов я знаю только из слухов. А вот Кирилл явно был более осведомленным в этом деле человеком.

Открыл дверь и через пару секунд закрыл. Отошел в сторону, вытащил портсигар, а из него сигарету, засунул в рот и принялся мять фильтр, не прикуривая.

Секунд тридцать прошло, и дверь снова открылась и в коридор вышел хиршен. Дед Матисс.

Сколько ему лет на самом деле, никто не знал. А должны знать? Хм… Мне он как-то обронил, что стукнуло ему пятьдесят пять лет. Вот так и сказал – стукнуло. И, значит, сейчас ему был семьдесят один год? Но при этом выглядел он моим ровесником. Только глаза очень мудрого человека.

Вышел, улыбка на губах, как будто все обо всех знает. Но сначала поздоровался за руку:

– Кирилл! Настя! Алексей! – рука крепкая, сухая. – Какими судьбами?

– Да вот, Тисс, Алексей говорит, что знает способ, как поднять Проводников хотя бы до его уровня, – как бы между прочим проговорил Кирилл. А вот обращение к хиршену некое панибратское или очень дружеское «Тисс» меня очень удивило. Но совершенно не удивило Матисса:

– Хм… Мне всегда казалось, что я что-то забыл, но, оказывается, вспомнил ты, – пронзительно на меня посмотрел, как будто решил меня насквозь увидеть. Ну, а я поежился от его взгляда, что вызвало у него усмешку, дружескую. – Идемте.

И снова коридоры и лабиринты.

Правда, комната или кабинет деда Матисса остался прежним, каким я его помнил с последней нашей встречи.

Огромная комната двадцать на десять, совершенно пустая, если не считать небольшого стола посередине, стула рядом и трех кушеток по стенам, кроме той, где дверь. Есть два окна, но они всегда оставались закрытыми плотными жалюзи.

И тут, в Черном доме, было электричество! Конечно, не так все ярко светило, но небольшие лампочки, что в коридорах и лабиринтах, что в комнатах, присутствовали.

А в кабинете деда Матисса светильники располагались по углам, почти не освещая это огромное пространство.

Наконец добрались и до кабинета.

– Здесь посидите, – указал дед Матисс Кириллу с Настей на скамейку рядом с дверью. Вот могу поклясться, что ее тут не было, но при этом кажется, что она была тут всегда.

А мы в кабинет вошли.

Удивительно огромное пространство, а ты в нем как песчинка.

– На любую кушетку ложись, – проговорил дед Матисс.

Я и лег на свою любимую, справа от двери.

Сам же дед Матисс в позе лотоса на столе воссел, как он говорил, «в Центре Мироздания».

Начали?

Правда, не сразу все получилось. Несмотря на то, что я дал разрешение на вход в мое сознание, дед Матисс не сразу в него проник. Мы, видимо, создали такой мощный блок, что даже его создатель, или все-таки учитель, не в состоянии был его преодолеть с первого раза…

А потом…

Хм… Не буду я рассказывать, что творится у меня в голове. Не то чтобы стыдно, а не совсем понятно. То есть, что я видел, я не понял, а что понял, не осознал. А что осознал, оказалось ложью. А ложь только в начале была правдой, которая стала в конце всего лишь вымыслом. И так мы и кружили в странном вихре моих мыслей, которых нет. Но которые в конце концов привели нас к цели.

Правда, после я… заблудился. В собственной голове! Хожу, блуждаю и не понимаю, как выбраться-то назад? Вроде я есть – и в то же время я где-то далеко-далеко от себя и от тела.

Но испугаться не успел.

Сначала почувствовал смачную оплеуху. А потом меня так очень крепко поцеловали. Прямо взасос! Вот это меня и вернуло к реальности. Можно сказать, выбросило. Я, конечно, ко многому привычный, но чтобы меня целовали…

Настя!

Настенька меня целовала. Вот я и открыл глаза и увидел ее испуганный взгляд. И я прямо-таки прижал ее к себе, сильно-сильно!

Приятно, что целоваться нам никто не помешал. Даже не кашлянули.

Наконец насладившись поцелуями, я окончательно вернулся в реальность.

– Извини, Алексей. Я так увлекся тем, что нашел, что забыл тебя вывести. А назад не попасть, пришлось действовать спонтанно, чтобы вывести тебя из психической комы, – и Матисс виновато так плечами пожал. Хиршен извиняется, это приятно…

– То есть ты нашел, что мы искали?

– Да. И это довольно любопытные знания, – в руке деда Матисса появился стакан с водой, как по волшебству, и он протянул его мне. – Выпей, полегчает.

Надо было, конечно, принюхаться, но я же не думал, что еще может быть в стакане, кроме воды? Правильно, водка. Но я и близко