Подсказка 4. ЭТО БЫЛИ ЛУЧШИЕ ВРЕМЕНА, ЭТО БЫЛИ ХУДШИЕ ВРЕМЕНА.

Отправлено с iPhone

* * *

[email protected]

9 апреля 2018 в 07:02

Re: Эл

Входящие

Неприятности не у меня, а у тебя.

Отправлено с iPhone

* * *

Страничку из дневника я нахожу в потрепанной книге «Повесть о двух городах», которая стоит на полке за автопортретом Эл. В детстве сестра ее просто обожала: трагический сюжет, страшные события, мадам Дефарж с ее вязанием… Эл смеялась надо мной, потому что мне больше нравилась «Энн из усадьбы Зеленые Крыши».

12 октября 1997 года, 11 лет, 3 месяца, 12 дней

Мама всегда заставляет нас читать или читает нам сама. Она НИКОГДА не останавливается! Зато теперь это уже не детские сказки и не Шекспир (ФУУУ!) Теперь книжки гораздо интереснее – про войну, шпионов и убийства! Мы недавно закончили «Риту Хэйворт и побег из Шоушенка» – название дурацкое но книжка супер!!! Там про парня по имени Энди Дюфрейн он сидит в тюрьме за убийство только он его не совершал и целых двадцать семь лет (!) готовит побег. Просто потрясно!!! Он прорыл малюсеньким молоточком тоннель через четыре фута бетона а потом прополз по трубе полной ДЕРЬМА!!! Целых ПЯТЬСОТ ЯРДОВ!!! ГРАНДИОЗНО / БЕЗУМНО!!!!!

А в конце есть ГРАНДИОЗНЫЙ момент когда его друк Рэд выходит и понимает что Энди оставил ему денег и он может начать новую жизнь. Я даже расплакалась стыдно конечно но мне плевать потому что я ЛЮБЛЮ эту книжку!

ЕЩЕ Я ЛЮБЛЮ МАМУ

Я ЛЮБЛЮ КЭТ (Когда она не вредина!!! Ха)

Мама ничуть не сомневалась в том, что о жизни можно узнать из книг абсолютно все, что нужно. Едва нам с Эл исполнилось десять, как она перешла от сказок к Шекспиру, Т.С. Эллиоту, Чарльзу Диккенсу, Агате Кристи. В Башне принцессы книги громоздились целыми стопками, и мы проглатывали их одну за другой: «Буря», «Граф Монте-Кристо», «Скрюченный домишко», «Джейн Эйр», «Человек в железной маске».

К одиннадцати годам мама перешла к современным романам: «Хоббит», «Мотылек», «Выбор Софи», «Бойня номер пять», «Шпион, пришедший с холода». Долгой дождливой осенью девяносто седьмого она начала читать нам «Риту Хэйворт и побег из Шоушенка». До сих пор помню, как мама сидела на подоконнике кладовой, болтая скрещенными в щиколотках ногами. Во время чтения ее голос никогда не был ни высоким, ни грозным, ни испуганным – он всегда оставался спокойным и ровным. Не прошло и недели после окончания книги, как место мадам Дефарж занял Энди Дюфрейн, а Бумтаун был переименован Эл в Шоушенк. Не прошло и года, как мамы не стало, да и Зеркальной страны тоже…

Сминаю в кулаке страницу и смотрю, как небо над Уэстерик-роуд светлеет. Сегодня – никаких сомнений, стыда, вины и тревоги. Сегодня я очень зла. Я предложила Эл оливковую ветвь, протянула ей руку помощи, а в ответ получила очередную подсказку, очередную страничку из дневника… Какое ребячество! Сестра пытается перезагрузить меня словно компьютер, восстановить старые файлы, которые, как она считает, давно уничтожены. Неужели Эл полагает, что я забыла нашу жизнь в этом доме? Перестать думать о чем-нибудь и забыть – вовсе не одно и то же. Прошлое закончилось, его не вернешь. Я прислушалась к совету мамы постараться видеть хорошее, потому что понимала: она стала несчастной из-за того, что видела лишь плохое. Покинув дом, я следовала именно этому принципу. И чем ближе дневниковые записи к четвертому сентября девяносто восьмого года, чем ближе они к той ночи, когда мама с дедушкой умерли и мы с Эл сбежали, тем больше я рада, что поступила так, а не иначе. Я долго шла к тому, что имею теперь, долго пыталась сбросить груз своей первой жизни. Я не позволю Эл мною манипулировать, какими бы ни были ее причины, не позволю взвалить на себя эту тяжесть снова. И тем более не собираюсь никому рассказывать грустную историю нашего трудного детства, особенно полиции.

Вспомнив про плагин для отслеживания писем, я со всех ног бегу на кухню. Открываю ноутбук, дважды ошибаюсь при вводе пароля и наконец получаю доступ к почте.

– Ну же, давай! – Нажимаю на письмо, в расширении ставлю галочку. «Письмо открыто один час и четырнадцать минут назад». Пока грузится страница, сердце бьется медленно и тяжело. – Ну!

И наконец читаю:

Джон Смит 1 час 14 минут

ЭЛ

Местоположение: Лотиан, Шотландия

Город: Эдинбург

iPhone 7 секунд, 1 просмотр

Прикладываю ладонь к щеке. Лицо горит. Письмо отправлено из Эдинбурга. Не знаю, чего я ожидала. Гебриды? Багамы? Эл все еще здесь!

* * *

Старое кладбище ютится на вершине продуваемого всеми ветрами холма. Мы с Россом пробираемся сквозь ряды могил восемнадцатого и девятнадцатого веков: массивные покосившиеся надгробия в форме черепов и ангелов, огромные серые плиты, поросшие белым и желтым лишайником. Новые захоронения гораздо скромнее и ближе друг к другу, в большинстве из них – пепел, а не тела.

Росс не сразу вспоминает участок, и по пути я начинаю нервничать. Неподвижно стою под порывами ветра, смотрю на черный камень с витиеватой золотой надписью, напоминающей открытки на нашем придверном коврике. Интересно, кто заплатил за надгробие? Стараюсь не обращать внимания на пробегающую по спине дрожь.

Светлой памяти Роберта Джона Финли, 72 лет, и его дочери Нэнси Финли, 36 лет, умерших 4 сентября 1998 года.

Ушли, но не забыты.

– Последнее логово старого греховодника.

– Что?

– Я про могилу. – Росс кивает на траву, стиснув губы. Похоже, сожалеет, что согласился сводить меня сюда. – Хотел бы помянуть добрым словом, да не за что…

Я поворачиваюсь к нему.

– За что ты его так ненавидишь?

Он смотрит на меня пристально, чуть ли не с подозрением. Потом качает головой и переводит взгляд на соседние надгробия.

– Неважно.

Лично я думаю, что очень важно, но молчу. Дедушка был сварливым брюзгой, спору нет. Вспоминаю, как мама стоит у кухонного стола, раскладывая по тарелкам рагу, и монотонным голосом рассказывает про вакансию уборщицы, о которой прочла в газете. Дедушка поднимает тяжелый взгляд. «Занимайся своим делом, милая! Смотри за домом и за малютками, ясно?» Конечно, так она и делала. Дедушке никогда не доводилось слышать ее колких замечаний или бегать по дому, удирая от воображаемого пожара, злодеев или апокалипсиса.

Я нагибаюсь, чтобы поставить в вазу белые розы, срезанные в саду, и вдруг понимаю, что там уже стоят цветы. Мамины любимые розовые герберы! Очень странно…

– Кто же их принес?

Росс пожимает плечами.

– Неужели тебе все равно? Кто мог оставить свежие цветы у чужой могилы? – Хотя кое-какие догадки у меня есть.