Рэфик прокашливается.

– Мы будем на связи с МСЦ. Они обязательно свяжутся с нами, если что-нибудь обнаружат. – На этот раз она не колеблется, хотя все понимают, о чем идет речь. – И мы не станем закрывать дело о пропаже Эл, будем периодически к нему возвращаться и вернемся к активным поискам, как только появится новая информация.

Росс прав: они сдаются. Рэфик берет свой черный плащ и зонт, и я вспоминаю, как она стояла в Тронном зале, клятвенно обещая: «Мы ее обязательно найдем!»

– Ну что ж, на этом мы вас оставим. Шона пробудет здесь столько, сколько вам нужно. – Рэфик кивает в сторону Шоны, которая вьется вокруг Росса, как собачонка, бросая преданные взгляды и издавая участливые возгласы.

– Экспертиза по открыткам закончена? – интересуюсь я, преграждая Рэфик дорогу.

– Нет. – Выражение ее лица совершенно бесстрастно.

– Сегодня я получила еще одну.

И я застываю под их сердитыми взглядами. Рэфик поджимает губы – единственный внешний признак того, как сильно я ее разозлила.

– Разве я недостаточно ясно дала вам понять, что при получении открытки следует связаться с нами немедленно?

– Не думала, что вам есть до них дело. – Знаю, я несправедлива. Не стоит вымещать на полицейских свою злость и разочарование, но я ничего не могу с собой поделать. В Америке меня было не прошибить ничем, здесь же куда ни ткни – попадешь в больное место.

– Где она?

Бегу наверх в кафе «Клоун», приношу открытку. Рэфик молча кладет ее в пакет для вещдоков и уходит.

– Послушайте, – говорит Логан и бережно ведет меня под руку в коридор. – С вами все хорошо?

Внезапно накатывает усталость. Интересно, что он сделает, если я прижмусь к его широкой груди и замру?

– Да.

– Не берите в голову! – Логан улыбается. – Поверьте, мой шеф как та собака, что лает, да не кусает. – Он продолжает держать меня за руку, но его улыбка гаснет. – Или вас тревожит что-нибудь другое?

– Нет. – По идее, следует сообщить ему про электронные письма и странички из дневника. Впрочем, в отличие от открыток, их нельзя считать откровенно угрожающими. Теперь я и сама понимаю, что они не так уж и невинны, однако рассказывать об этом Логану или кому-то еще не собираюсь.

– Уверены?

Вспоминаю ответ Эл: «Не ГОВОРИ полиции. Не ГОВОРИ никому. Ты в опасности. Я могу тебе помочь».

– Конечно. – Пытаюсь улыбнуться. – Просто я на нервах. С тех пор как вернулась, все время кажется всякое… Такое чувство, будто за мной наблюдают.

Взгляд Логана суровеет.

– Думаете, за вами следят?

– Постоянно, – я киваю.

Он оглядывается на кухонную дверь, потом переводит взгляд на меня.

– В день исчезновения вашей сестры соседка, живущая через дорогу, видела возле ее дома подозрительного субъекта.

– Что же он делал?

– Выскочил из проулка между домами и побежал в сторону парка.

– Как он выглядел?

– Среднего роста и телосложения, черные джинсы и ботинки, черная куртка с капюшоном.

– Я вчера видела похожего на углу Локенд-роуд. Стоял и наблюдал за мной.

Логан хмурится.

– Послушайте, может, это и ерунда, но, если увидите его снова или вас что-то – все равно что – насторожит, звоните мне немедленно. В любое время!

– Ладно.

– Не надо к нему подходить, просто позвоните мне.

– Хорошо, детектив-сержант Логан, не буду. Так и сделаю!

Мы доходим до порога, и он улыбается. Распахивает дверь, стоя в лучах яркого света, оборачивается и ерошит свою дурацкую прическу.

– Просто Логан. А лучше зовите меня Крейг. Мама в свое время переслушала «Проклеймерс»[5], будь они неладны!

Он захлопывает за собой входную дверь, и в прихожей снова становится сумрачно. Иду на кухню, из-за прикрытой двери доносится звяканье ложечек и приглушенные голоса.

– Позвоните, если понадобится помощь, – говорит Шона. – Номера горячей линии и психолога у вас есть, но я могу заняться более практическими вещами вроде панихиды или…

– Нет! – резко и хрипло обрывает ее Росс.

– Хорошо-хорошо, вы правы! Пожалуй, еще слишком рано… И все же по долгу службы я обязана оказать вам помощь и дать любую информацию, когда будет необходимо, – с запинкой отвечает она, и я злорадствую.

Серьезно, панихида?! Она что, издевается? Эл пропала меньше недели назад!

– С юридической точки зрения сейчас стало попроще, но родным пропавших без вести все еще бывает очень трудно уладить их дела.

– О чем это вы? – спрашивает Росс гораздо менее возмущенно, чем следовало бы.

По плиточному полу чиркают ножки стула.

– Я не говорю, что нужно заниматься этим прямо сегодня, но в случае исчезновения человека, когда нет тела или свидетельства о смерти, полагается подать иск о признании его умершим. Если все пройдет удачно… Росс, наверное, слышать это сейчас вам тяжело, но… Так вот, суд уведомит начальника центрального бюро регистрации актов гражданского состояния, и тогда факт смерти зарегистрируют. Раньше ждали минимум семь лет, чтобы объявить человека умершим; теперь правила изменились. Знаю, вам не хочется думать о практической стороне дела сейчас, однако вы должны быть морально готовы. Беготни предстоит много.

Если она еще раз пропищит слово «практический» своим нелепым голоском, я ее придушу! Странно, что Росс до этого пока не додумался.

Сердито распахиваю дверь, Росс отстраняется от Шоны и вскакивает.

– Хотите чаю, Кэт? – участливо спрашивает она, краснея.

– Никакого чая, – отказываюсь я, глядя на Росса, и демонстративно принимаюсь готовить себе кофе.

Шона встает и заверяет Росса, что готова вернуться завтра же или в любое время, когда ему понадобится.

– Я вас провожу, – с напряженной улыбкой говорю я. В прихожей кладу руку на задвижку и поворачиваюсь к Шоне. – Эл вовсе не умерла!

– Что?!

На ее носу – россыпь светло-коричневых веснушек, высветленные волосы выглядят хрупкими и безжизненными, того и гляди переломятся от порыва ветра. Тоже мне, красотка нашлась!

– Эл не умерла, – повторяю я и склоняюсь к Шоне, растягивая губы в широкой, застывшей, насмешливой улыбке сестры. – Так что даже не надейтесь!

[email protected]

9 апреля 2018 в 06:56

Re: Он знает

Входящие