– Тогда все понятно, – шокировано произнес Дэйв. Проблема была в том, что алкоголь затягивает процесс заживления ран.

Три недели спустя я снова вернулся на поле, выйдя на замену в матче против «Ипсвича», мы выиграли 6:0. В следующую субботу я играл в стартовом составе против «Шеффилд Уэнсдей» в Хиллсборо. Мы выиграли 2:0, но я не забил. Я не мог отличиться вплоть до 8 декабря, пока не вышел на замену в игре против «Барнсли» и не забил на 90-й минуте, сравняв счет. Это был мой последний гол в сезоне 2012/13.

Найджел поддерживал меня все это время, он был из тех менеджеров, которые относились к игрокам как к сыновьям и не критиковали их публично. Но все равно люди знали про мои проблемы, особенно это касалось выпивки. Я был в депрессии, потому что этот сезон не был похож на предыдущие, когда я забивал и был главным игроком в команде. Моим способом справиться с расстройством были пьянки с моими друзьями в Шеффилде. Так я уходил от проблем.

Если мы играли в субботу, а воскресенье выдавалось свободным, то ночью я ехал домой. А когда мы играли в среду, возвращался в Лестер во вторник ночью. Я ходил по барам в Лестере и в Шеффилде и, где бы я ни сидел, – я пил до закрытия.

Мой режим сна был нарушен. Я приглашал друзей к себе домой и не ложился спать до трех или четырех утра. После тренировок возвращался домой без сил. Включал телевизор и засыпал под титры в начале фильма.

Мое тело не было готово к таким нагрузкам, слишком большой была разница между «Флитвудом» и «Лестером».

Днем я ложился отдохнуть и спал до шести или семи вечера. Поэтому я и не мог уснуть в три часа ночи.

Кроме того, на тот момент у меня не было девушки. Моя жизнь была неорганизованной и непостоянной, единственным исключением были мои встречи с Эллой несколько раз в месяц. Мои родители часто привозили ее в Лестер, когда мы играли на домашней арене. Эллу водили на мои игры, после матчей я проводил с ней время, а в воскресенье отвозил ее обратно в Шеффилд.

Долгое время я был совсем один, и это вгоняло меня в скуку. Когда мне становилось совсем хреново, то я шел в студенческий бар «Соар Пойнт» – «Точка взлета» – в кампусе лестерского университета, в паре минут ходьбы от моего дома. Я ходил туда, чтобы поесть и выпить без риска попасть в драку, в основном потому что там пили только студенты. Я посещал «Соар Пойнт» по средам, если выдавался свободный день, а иногда и в воскресенье, чтобы посмотреть футбол.

Ты мог получить там скидку, если у тебя была желтая карточка студента. Разумеется, у меня ее не было, поэтому мне продавали напитки по завышенным ценам, полтора фунта за пинту. Я хорошо проводил время там. По ночам они оформляли бар как фондовую биржу: все купленные напитки с ценами и количеством отображались на экране телевизора, будто бы шла торговля акциями. Если кто-то покупал четыре пинты пива «Карлинг», то название, цена и количество появлялись на экране. Таким образом, все могли видеть, что ты купил, и заказать то же самое при желании. Естественно, я и мои «собутыльники» выбирали что подешевле.

В январе я устроил большую вечеринку по случаю празднования моего 26-летия. Я позвал 30 человек и пошел в супермаркет Costco, чтобы заранее запастись выпивкой. Кроме того, я купил фейерверков – понятия не имею, зачем я это сделал. К концу вечера ракеты взмыли в небо, а на нас начали кидать яйца с балкона. Не думаю, что соседи оценили наше веселье, но Марио Балотелли гордился бы мной[37].

Разумеется, все это время мне было не до футбола, сезон пошел под откос. Но я и не пытался что-то исправить, хотя каждый день я не пил. Не помню подробности разговора с Айяваттом Шриваддханапрабхой (по прозвищу Топ), вице-президентом нашего клуба, которого я очень уважаю, – что-то о стиле жизни. «Да ты меня, наверное, с кем-то путаешь,» – подумал я, когда он сказал, что после этого разговора я бросил пить.

Были, конечно, дни, когда я приходил на тренировки с похмелья, но так было не постоянно. Уолши и Шеки[38], помощники Найджела, знали, что я приходил после попоек, и рассказывали это моему агенту. К тому времени Джон уже был осведомлен о том, что происходило со мной. Он сказал, что мне нужно прекратить злоупотреблять алкоголем. Но также объяснил руководству клуба, что я в плохом состоянии и мне нужна рука помощи, чтобы справиться с проблемами, разрушавшими меня. Это было правдой.

До этого я никогда не сталкивался с неудачами на поле. У меня не бывало таких денег, чтобы не заботиться о жизни. Когда я играл за «Стоксбридж», то забивал по 20 с лишним мячей в сезон, а теперь неожиданно остановился на пяти. Такое резкое падение результативности сильно сказалось на моем эмоциональном состоянии. Я пытался собрать пазл в голове и пришел к конечному заключению: этот уровень не для меня.

Это не было похоже на неуверенность, нет. Просто я убедил себя, что не достоин играть в Чемпионшипе. За столь короткое время я не сумел адаптироваться. Если раньше мог обвести четырех защитников, уходя от них на десять ярдов, то сейчас я не был способен на это. Меня грамотно изолировали на поле, поэтому мое движение по полю должно быть более умным: защитники команд оппонентов здесь выбирали позиции гораздо лучше, чем те, с кем я сталкивался в низших лигах.

Уверен: мои одноклубники знали, что я напивался. Впрочем, некоторые из них также выпивали, но они знали, когда пить, и знали, как часто пить – это была главная разница. У меня же такого понимания не было. Я пришел из нелигового клуба, где мог всю ночь бухать, а потом прийти играть. Прямо как в том новогоднем матче в Гуле. Казалось, что с того момента прошла вечность.

Количество болельщиков также влияло – играть перед тысячами людей, конечно, великолепно, если у тебя идет игра. Но если нет, то ты встречаешь шквал критики. Найджел пару лет спустя сказал, что фанаты «Лестера» даже сомневались в моей способности ходить. Короче говоря, они были разочарованы моим приобретением. У меня тогда было точно такое же чувство. Я не был тупым. Чем больше ты пытаешься отгородиться от шума трибун, тем четче слышишь некоторые выкрики, когда на поле идет что-то не так. Так же испытываешь счастье, когда они скандируют твое имя.

Некоторые люди уже списали меня со счетов в «Лестере». В конце концов, я провел девять лет в непрофессиональном футболе и не мог справиться с уровнем Чемпионшипа. Малое количество голов только подтверждало мысли болельщиков-скептиков, которые сомневались во мне еще перед началом сезона.

То, что я пристально следил за отзывами в соцсетях, было одной из моих главных ошибок. Люди не скупятся на критику. Когда я играл во «Флитвуде», с этим у меня не было проблем. Но все поменялось, когда я перешел в «Лестер» – я смотрел на уведомления в «Твиттере», чего вообще не должны делать футболисты, и читал комментарии людей, утверждавших, что я слабый игрок и что клуб потратил миллион фунтов впустую, – все это доставляло мне боль.