* * *

Я сбегала к себе в комнату, высушилась и поспешила обратно вниз, застав таким образом лишь последние минуты регистрации. Вычеркнула свое имя из списка, взяла кофе и потолкалась в толпе стажеров со всей страны. Все что-то обсуждают – бла-бла-бла, – откуда они и какой увлекательной работой занимаются со своими наставниками. Я улавливаю обрывки разговоров.

– Да, сейчас мы трудимся над серьезным делом. Мошенничество на десять миллионов фунтов. Он меня просто загонял, но опыт потрясающий.

Остальные кивают и восхищаются. Вот бы сунуть голову в их сборище и сказать: «Да кого вы тут пытаетесь впечатлить? Мы все в одном положении. Пожалуй, хватит быть высокомерным засранцем – пора по-простому рассказать, что ты сильно устаешь, пожаловаться на ненавистного наставника, как это делают нормальные люди». Но, конечно же, ничего такого я не говорю. Позже, может быть. Господи, сплошные мучения. Тут есть бар?

Ох, всего лишь 9.15 утра.

После скучных выступлений с аплодисментами в нужных местах настало время обеда. А вот и Марти, как всегда, в компании Долуса и «плохих парней». До чего же они меня раздражают. В какой момент на него ни глянь, Грегг все время с открытым ртом. Словно смеется, однако не издает ни звука, просто показывает, что якобы с интересом слушает собеседника. И зачем все это?

За обедом Скайлар заводит умную беседу с напыщенными коллегами – я и слова не могу понять. Лучше держаться в сторонке. Набрав себе в тарелку вкусностей со шведского стола, я, как обычно, отключаюсь и изображаю молчаливого стажера. За последние месяцы я отлично в этом преуспела.

Какие-то знакомые нотки прозвучали в ее голосе, и я сразу подняла голову. То ли по язвительному тону, то ли по влиянию, которое этот голос имел на меня много лет назад, я тут же узнала ее.

Темные блестящие волосы, прежде длинные, теперь уложены в аккуратный «боб» до плеч. Лицо, кажется, чуть постарело. «Кажется», потому что за глазной повязкой – простым черным треугольником на тонкой резинке, прикрывающим ее правый глаз – особо не рассмотришь. Что интересно, повязка выглядит на ней вполне обыденно, будто стала частью образа, ведь носит она ее уже давно. Здоровый карий глаз смотрит из-под идеально накрашенного темно-серыми тенями века. Странно видеть ее без парика и мантии. Она разговаривает со Скайларом, а я просто наблюдаю за ними – и вдруг осознаю, что никогда не видела ее улыбки. Хотя с чего бы? Улыбка, кстати, красивая.

Хватит пялиться.

Господи, даже после стольких лет, после всего случившегося она по-прежнему великолепна.

– Клаудия, познакомься с моей ученицей Амандой Бентли.

Черт!

От тревоги щеки заливает краской. Инстинктивно пытаюсь прикрыть лицо волосами и при этом не стать похожей на Оззи Осборна.

Она смотрит на меня и улыбается.

– Аманда, это Клаудия Келли, чертовски хороший барристер из Манчестера. Раньше она работала в конторе в Ньюкасле…

Да, я знаю, кто она такая.

– Ох, Ричард! Приятно слышать – от не менее прекрасного коллеги! – отзывается Клаудия.

– Рада знакомству, – бормочу я из-за волос.

Лишь бы она меня не узнала.

Клаудия с улыбкой кивает.

– Вообще-то мне пора готовиться к устному заданию перед сегодняшним мастер-классом, – вру я и отодвигаю стул. Ужасный скрип эхом разносится по просторному залу шестнадцатого века.

– А как же обед, Аманда? Разве ты не проголодалась? – Скайлар смотрит на мою огромную тарелку еды – я почти ничего не попробовала.

– Э-э, нет. Пока! – Еще одна ложь, после которой я выбегаю из зала как ненормальная.

Остаток обеденного времени я провожу вовсе не за подготовкой к мастер-классу – просто сижу в своей шикарной комнате и смотрю на стену голодным взглядом. Встреча с Клаудией Келли вернула меня в состояние, которое совершенно не соответствует этим выходным.

Видимо, от прошлого не убежишь, где бы ты ни был.

* * *

Прямо перед мастер-классом я проверяю, куда меня определили, и… конечно, в одну группу с Марти. Как же иначе! Иду наверх по старинной широкой лестнице и вслух смеюсь от того, насколько все это нелепо. Как я до такого дошла? Когда все закончится?

Положение становится еще более дурацким, когда я вижу, что в качестве судьи в моей группе выступает Сид. Тут же вспоминаю свой глупый комментарий под дождем – хоть под стул прячься. Райдер рассказывает, как будут проходить заседания: нам придется по очереди представлять ему судебное дело. И еще на нем очки в черной оправе. О господи!

Первым Сид вызывает Марти.

Не наблюдала ничего более забавного за все время стажировки. Сид заявил, что дело Марти не заслуживает разбирательства и отклонил его. Таким удрученным Грегг выглядит впервые. Сел на свое место с мрачным видом и поймал мой надменный взгляд. Другие ученики выступили намного лучше. Я иду последней.

Я работала над своей речью несколько недель, чтобы не опозориться перед старшими членами конторы, и отлично выступила.

– Прекрасно, Аманда, – подтвердил Сид. – Продумано до мелочей, лаконично, использованы соответствующие источники и хорошо рассчитано по времени. Будь я настоящим судьей, то принял бы дело к рассмотрению. В будущем из вас получится замечательный адвокат.

Ну и ну!

Я вся свечусь от счастья, однако, припомнив утренний комментарий про «я вся теку», решаю ответить кратко.

– Большое спасибо, – благодарю я и направляюсь к своему месту, не переставая улыбаться.

Когда я уже собираюсь уходить, подходит Марти.

– Рано радуешься, Мэнди. Сид просто хочет тебя трахнуть, вот и нахваливает.

– Что, прости?

– Ты же в курсе, что в округе у него репутация настоящего бабника? Ах, ты не знала. Бедняжка. А он молодец. Пара приятных слов – и с тебя уже слетели трусики.

– Тогда почему же он раскритиковал твое выступление?

– Наверное, у меня сиськи маловаты. Или волосы недостаточно блондинистые. В этом все и дело.

– Марти… пошел ты на хрен! Мне пора.

Уходя, я разрываюсь между гордостью и любопытством. Горжусь тем, что за мной осталось последнее слово и похвала от Сида (хотя отношения между мной и Марти, надо сказать, накалились до предела), но при этом не могу выбросить из головы мысль: вдруг Грегг сказал правду?

* * *

Последняя задачка на сегодня – «Мастер-класс по перекрестному допросу от королевского адвоката Себастиана де Сузы». Его-то все и ждали. Де Суза знаменит своими умелыми перекрестными допросами, которые он превращает в настоящее искусство. Барристеры заполняют главный зал Слейнлок-Холла. Стены этого огромного помещения отделаны панелями из темного дуба и украшены гобеленами, полы деревянные, много старинных стульев с сиденьями из красного бархата. Как только входит де Суза, лесть начинает течь рекой. Мужчины восторгаются им, женщины мечтают переспать. Длинные седеющие волосы, прямые, но с легкой волной, зачесаны назад и все еще демонстрируют необузданный характер. Понимая, что пленил зрителей, де Суза идет между рядами истекающих слюной барристеров, хлопающих в ладони, и толпа расступается перед ним, как, черт возьми, море перед Моисеем. Он хозяин своей судьбы. Это достойно восхищения.