– Тебе чего сегодня? – уточнил Хирш, подходя к ящику с консервами.

– Котлета и картофельное пюре.

– Отлично. А я возьму макароны по-флотски…

– А что это такое? В смысле, как это переводится? – спросил Шойбле.

– Не знаю, как переводится, но мне нравится, – ответил Хирш, поочередно выдергивая шнурки активаторов, сначала из своей банки, потом из банки Джека.

В поддонах зашелестели, защелкали химикаты, и посуда начала разогреваться. Готовность наступала уже через полторы минуты, однако Джек с Хиршем сумели разобраться, что дозревало блюдо минут через десять, приобретая не только нужную температуру, но и оттенки вкуса и запаха.

– А я, признаться, побаиваюсь этих макарон. Ну что такое «по-флотски»?

– Не бойся, я за вечер полкоробки истратил, – сообщил Хирш.

Шум подлетавшего «середняка» усилился.

– Ну что, пошли, кавалерия? – заволновался Шойбле.

– Идем, камрад, уже идем, – заверил его Джек, вставая и одергивая куртку. Потом напялил кепи, проверил положение кокарды и поспешил к выходу из ангара.

Когда они вышли на воздух, черная точка «середняка» уже появилась со стороны северо-востока.

– Надо поспешить! – сказал Шойбле и пошел быстрее.

– Тебе-то что, они же тардионы! – заметил ему Хирш, тоже переходя на скорый шаг.

– Какая разница? Пополнение – оно и есть пополнение, это всегда радует.

– Правда? – удивился Джек.

– Правда, – заверил Шойбле. – Но вы должны дать мне частоту вашего внутреннего канала связи.

– С чего это?

– С того, что мы теперь одна команда, и мне неприятно, что вы без меня о чем-то там секретничаете.

– А зачем тебе наши секреты? – вмешался Хирш. – Надо спросить – включай открытую волну, мы ответим.

– Нет, я хочу корпоративную. Вдруг вы там обо мне гадости говорите?

– Да ты с дуба рухнул, сержант, – предположил Хирш, но Шойбле не ответил. Между тем «середняк» решительно пошел на посадку, а под старыми липами его ожидал капитан Лефлер.

Они успели как раз к моменту приземления транспорта. Шасси лязгнули о стопоры, турбины сбросили обороты, по раскладным аппарелям на бетон стали сбегать солдаты – собранные, напряженные, с ранцами за спинами и автоматами на изготовку.

– Им сказали, что эта высадка боевая, – предположил Хирш.

– Напугали парней, – согласился Джек.

– Морду надо бить за такие шутки, – подвел итог Шойбле, и с ним все согласились.

Поняв, что стрелять не придется, десантники расслабились и стали осматриваться. Лефлер пожал руку прибывшему с ними лейтенанту и повел к ангару, начав инструктировать на ходу. О чем он говорил, было не разобрать, поскольку в этот момент облегченный «середняк» поднялся с плаца и потащил свое брюхо куда-то на восток.

– Привет, кавалерия! – поприветствовал Джека с Хиршем пехотный сержант, определив по шевронам их принадлежность.

– Привет, камрады! – ответил Хирш и начал пожимать руки всем проходившим мимо солдатам. За ним это проделывал Джек, а после него – Шойбле. При этом тардионские разведчики ничуть не удивлялись появлению человека в арконовском обмундировании, кивали ему и хлопали по плечу.

– Ваши ребята просто преотличные! – подвел итог Шойбле, когда вся команда проследовала мимо. – Наши-то вам руки не пожимали.

– Они были набыченными, – вспомнил Джек.

– Так как насчет корпоративных частот, камрады?

– Обращайся к начальству, – кивнул Джек на Хирша.

– Хорошо. Как насчет частот, господин лейтенант?

– Получишь ты свои частоты… – обронил Хирш, направляясь за командой новичков.

– А когда?

– Завтра. Перед выездом на задание.

– Завтра будет задание?

– Будет. Капитан обещал, что мы отправимся подтирать чужую задницу…

– Это то, что я думаю? – уточнил Шойбле.

– Это то, что ты думаешь, – подтвердил Хирш.

– Кстати, эти ваши ребята имеют странную амуницию.

– Чего же там странного? – не согласился Джек.

– Ну… Шлемы «квартион», такие никто не носит. Автоматы «пума», это оружие охранников, потом – бронежилеты ячеистые…

– Знаешь что, Шойбле!.. – начал было Хирш, собираясь отшить сержанта, но его неожиданно перебил Джек:

– А я тоже так подумал – выглядят они как-то не по-нашему.

– Не по-нашему? – не понял Хирш, невольно поглядывая на последнего в колонне пехотинца. – Что в них не так?

– Во-первых, здоровые очень, прямо качки какие-то. Морды в шрамах, как у бандитов, а еще – ладные какие-то. Все у них на месте, все на ремешках, кнопках и никаких веревочек. Разве бывает так, чтобы у пехоты ничего не было привязано на веревочке?

Хирш задумался. Действительно, пехотинцы были людьми постоянного движения и бесконечного совершенствования. У них всегда было что-то привязанное на веревочках или приклеенное скотчем. Не то чтобы они были раздолбаями и все у них валилось без скотча, но они постоянно что-то улучшали, добавляли, усиливали и облегчали.

Шили чехлы на автоматную механику – в пыльных районах это было оправдано. Натягивали на оптику презервативы – так она не давала бликов, а четкость картинки почти не страдала.

Сушили на касках носки – для чего предусматривали специальную резинку. В пеших переходах это было удобно: одни носки на ногах, другие сушатся, и дополнительная маскировка.

Пехотинцы придумали палки-думочки, короткие, сантиметров двадцать пять деревянные столбики с широкой набойкой на торце. Лежа на позиции, на такую палку-думочку можно было положить голову и уснуть – как на настоящей кровати, ощущения те же.

Одним словом, перечислять пехотные прибамбасы можно было до бесконечности, но у новоприбывших действительно никаких видимых прибамбасов не наблюдалось.

– Может, у них в ранцах чего-то имеется? – предположил Джек. – А шлемы – да, дурацкие. Я бы такой не надел, смотрится, как квадратный горшок.

– Возможно, их хорошо кормили, отсюда и атлетичность, – предположил Шойбле.

– Да ладно тебе выдумывать, если много жрать, вся атлетичность в брюхо пойдет, а у этих плечи, морды! И кулаки, как манипуляторы, – возразил Джек. – Нет, тут что-то другое.

– Для начала нужно узнать, откуда их перебросили. Возможно, это многое объяснит, – сказал Хирш, и Джек с Шойбле с ним согласились.

Поначалу все было, как и у Джека с Хиршем. Новички радовались нелимитированному запасу консервов, отсутствию очереди в сортир и душ, чистому воздуху, ясному небу и отсутствию ограничений на жилое пространство.