Об этом и о многом другом размышлял Миша Малышев, стоя у прозрачной стены Пирамиды на 49-м уровне, уровне Земли.

Он давно уже не был тем, едва окончившим семилетку, грубоватым таёжным охотником и простым солдатом-окопником, не умеющим адекватно судить об окружающем его мире, из-за тотальной нехватки знаний. Почти два года путешествий по различным временам и пространствам, постоянное самообразование в спокойные периоды, а также живой природный ум, мгновенно впитывающий новые знания и впечатления, сделали своё дело. Да и жена Аня не упускала возможности постоянно учиться новому. А от жены Миша старался не отставать. Потому что, если жена умнее мужа, то рано или поздно она станет главой семьи и начнёт во всём руководить и верховодить. А это, как он считал, неправильно.

Отсюда, более чем с километровой высоты, открывался знакомый вид на море, а затем, почти у самого горизонта, на унылую холмистую равнину, переходящую в не менее унылые предгорья, за которыми, в свою очередь, тянулся к пыльным белёсым небесам древний, выеденный ветрами и тысячелетиями горный хребет. Так же, как было и на Жемчужине, кубообразное основание Пирамиды покоилось под водой. Только не озёрной, а морской. Вид же казался Михаилу знакомым, потому что и равнина, и предгорья, и хребет располагались не где-нибудь, а на планете Пейана – прародине «северных» и «южных» сварогов.

Это было не то же самое место, где некогда (кажется, с тех пор прошла целая вечность, хотя на самом деле меньше двух лет) два взвода разведки – немецкий и советский бились друг с другом насмерть, чтобы своей кровью и смертями оплатить старые счеты хозяев планеты и могущественных межзвездных империй. Но, слава богу, вовремя поняли, что к чему, объединились и вломили этим самым хозяевам так, что тем пришлось срочно менять концепцию, идти на попятный и возвращать опасных землян домой. Получилось не совсем домой, но это уже была другая история, к которой свароги не имели прямого отношения.

«Но, если бы не они, не было бы ничего, – думал Малышев. – Не возник бы Отряд. Нас не зашвырнула бы судьба в такие места, что и в пьяном бреду не всякому приснятся. Я никогда не узнал бы о том, как сложно устроена окружающая реальность и как просто бывает в ней заблудиться. Не встретил бы Аню. И у нас не родилась бы Лиза. Ага. И ты не стоял бы сейчас здесь в полном бессилии и не крыл бы сварогов последними словами. Как «северных», так и «южных». Потому что и те и другие одинаково хороши. В самом мерзком смысле».

Путешествие Пирамиды через треть Галактики завершилось несколько дней назад. От людей не скрывали факта, что они направляются на Пейану. А зачем? Как сказал на встрече с Императрицей Станой Второй её муж, а также Воля и Слово Карсс Оргом, «отнять эту игрушку обратно у вас всё равно не получится. Даже и не мечтайте. И не только у вас».

Да, была и встреча.

Случилась она на следующий день после захвата Пирамиды. Михаил и Аня сидели у себя под домашним арестом, когда начальник охраны сообщил, что сейчас им нанесут визит Императрица Стана Вторая и Карсс Оргом.

– А если мы не хотим их видеть? – угрюмо осведомился Малышев.

– Ваше желание в данном случае не имеет значения, – мстительно произнёс шкафообразный, обвешанный с ног до головы оружием, сварог.

Вчера, когда Миша уже сдался превосходящим силам противника, понимая, что только таким образом он может спасти жизнь свою и своей семьи, этот здоровенный штурмовик-десантник попробовал обойтись с Аней без должной почтительности, грубо толкнув её плечом во время обыска (искали – и нашли – оружие). И тут же отлетел к стене после пинка Мишиной ноги, обутой в тяжелый ботинок.

Размером сварог не уступал Мише и к тому же был хорошо обучен приёмам рукопашного боя. Поэтому тут же в этот бой и кинулся, дабы показать наглому землянину, где его, землянина, истинное место. К чести сварога, плазменную винтовку и боевой нож он передал товарищу и пошёл на Мишу с голыми руками. Сварог чести, мать его!

Бедолага не знал одного: землянин родился и вырос в тайге, ходил на медведя с ножом и рогатиной и воевал фронтовым разведчиком в одной из самых страшных войн в истории человечества. Кроме того, он обладал неимоверной природной силой и таким уже природным умением мгновенно концентрировать её в одном ударе или броске. Этого не достичь никакими тренировками, это или есть или нет. Просто мысленные приказы, которые отдавал его мозг мышцам, бежали по нервам быстрее, чем у обычного человека. И не только человека. Поэтому сварог очень удивился, когда, почти проведя болевой захват, вдруг понял, что его ноги отрываются от пола, и в следующее мгновение он уже летит через всё помещение и рушится на журнальный столик из умело замаскированного под дерево прочнейшего углерита. Столик разлетелся в труху, рёбра болезненно заныли от удара, в голове зазвенело, но сварог тут же вскочил на ноги.

– Лучше не надо, – предупредил Миша. Он даже боевой стойки никакой не принял. Так и стоял, опустив руки и чуть наклонив голову вправо. И взгляд его казался полусонным. Только тот, кто хорошо знал Мишу, мог бы сказать, что именно такой взгляд и свидетельствует о том, что боец Малышев находится в высочайшей стадии готовности, и его противнику надо бы трижды подумать и остеречься, прежде чем продолжать дразнить судьбу.

– Может, и впрямь не надо? – вопросил кто-то из догадливых сварогов. – Потешились и хватит.

Но это лишь подзадорило десантника, и тот предпринял вторую попытку.

Финт, ещё финт, и на этот раз не захват, а резкий удар, нацеленный в горло. И всё бы хорошо, но встречный удар кулаком в лоб достиг цели быстрее.

Было такое впечатление, что это не кулак, а железная гиря…

И хорошо, что на полу довольно мягкий искусственный ковёр…

– Что здесь происходит?

Пошатываясь, незадачливый рукопашный боец поднялся на ноги и снова чуть не упал под яростным взглядом Эркке Адальма, начальника военной контрразведки «северных» сварогов.

Последовали объяснения, в ходе которых любитель помахать руками заработал весьма болезненный устный выговор и не успел сказать «мля», как был назначен начальником охраны людей-пленников вплоть до дальнейших распоряжений.

– И не приведи бог, если с ними случится хотя бы одна неприятность, – прошипел сквозь зубы начальник военной контрразведки. – Даже самая маленькая. Осознал?

– Так точно, – буркнул десантник, забирая у товарища свою винтовку и цепляя к поясу боевой нож. – Однако разрешите заметить, что неприятности – понятие относительное.

– Хочешь оценить эту относительность на себе? – вкрадчиво поинтересовался Эркке Адальм.

Десантник счёл за лучшее промолчать.

– Что это с ним? – удивился один из сварогов-десантников, тоже назначенный в охрану. – То вали насмерть, а то пальцем не тронь.

– Смотря кого валить, – заметил третий. – Я слышал краем уха, что этот крутой мужик со своей бабой – личные знакомые Везунчика. А может быть, и самой Императрицы. Так что, «девочки», предлагаю не рисковать и оставить их в покое. Мало ли что.