– Никто и не говорил, что будет легко. Иначе бы все дотянули до девятого месяца.

Квентин медленно кивнул:

– Однако, это не очевидно.

Обессиленные, они опустились на траву возле центрального фонтана, в котором плескались три каменных гнома.

– Сегодня спикер говорил на языке, который сильно отличается от французского. Но спикеры часто меняются, и если язык близок к французскому, то затрудненное понимание проходит само собой. Паниковать не из-за чего.

– Откуда ты знаешь, Бенджи? – спросил Уиллис. – Я был с тобой вчера утром и ничего подобного не слышал.

– Да, а потом мы хотели бы узнать, что имел в виду Дон Каллис сегодня утром, – добавил Пьер. – «Кто может сказать мне, что мы будем изучать сегодня, кроме месье Бенджи Лоренца, конечно?» Ты что-то скрываешь от нас.

– Мне было просто немного любопытно, – ответил Бенджи.

Он лег на траву, скрестив руки за головой, и закрыл глаза, чтобы насладиться лучами полуденного солнца.

– То есть? – сказал Кристоф, не выдержав. Бенджи мгновение изучал его, прежде чем ответить:

– Я из предыдущего месяца.

– Что? – задохнулся Уиллис.

Брисеида подозревала об этом. Но реакция Уиллиса заставила ее по-новому взглянуть на ситуацию: их и без того небольшая группа унаследовала не только девушку, но и плохого игрока.

– Все, что вы узнаете в этом месяце, я уже знаю. Но я знаю гораздо больше, потому что я не просто приходил на занятия. Я хотел сам открыть для себя тайны Цитадели. У меня вошло в привычку проскальзывать в коридоры по вечерам, просто чтобы немного прогуляться…

– Именно это нам запретил делать Дон Каллис! – воскликнул Аксель, его глаза расширились.

– Да, и теперь мы знаем, почему он был так настойчив, – сокрушенно вздохнул Уиллис.

– То, что я делал, не каждому под силу, – продолжал Бенджи отстраненно, не в силах скрыть нотку гордости. – Но у меня есть некое шестое чувство, которое направляет меня искать Великую Тайну…

– Что за Великая Тайна? – спросил Аксель, внимая каждому его слову. Бенджи не обратил на него никакого внимания.

– Ну, я много чего повидал, пока меня не заметили и не провалили при очередном повышении.

– А сейчас ты значительно продвинулся вперед, – подколол Уиллис.

Бенджи посмотрел на него и сказал фальшиво дружелюбным голосом:

– Не груби, не говори о том, чего не знаешь. На самом деле ты не сможешь представить и десятой доли того, что я там увидел.

Улыбка Уиллиса потускнела:

– Просто расскажи нам, что ты видел, если уж все было столь необычно.

– Нет, я не могу, – непреклонно ответил Бенджи.

– И почему же?

– Во-первых, потому что я рискую быть исключенным навсегда, во-вторых, потому что вы также рискуете потерять месяц, и, в-третьих, потому что я очень сомневаюсь, что вы мне поверите.

Выражение его лица в этот момент настолько напоминало выражение лица Люсьена, что у Брисеиды побежали мурашки по коже. Ее отец не лгал, когда говорил подобные слова. Что мог обнаружить Бенджи?

– Итак, ты нашел эту Великую Тайну?

– Скажем так, я прояснил для себя немало сложных моментов, – сказал Бенджи, не глядя на нее. – Но трудно узнать больше: я думаю, что даже педагоги и спикеры не знают всего. Только мастера-распорядители и Глава Цитадели знают Великую Тайну.

– Кто это такие? – сказал Кристоф в замешательстве.

– Мастера-распорядители заправляют Цитаделью, а Глава Цитадели контролирует мастеров, – напомнил Уиллис.

– А кто рассказал тебе, что есть тайна, Бенджи? – спросил Пьер.

– Как вы думаете, почему внутри Цитадель так защищена?

– Педагог объяснил почему, – возразил Аксель.

– Да, я знаю, – сказал Бенджи, качая головой. – «Вы скоро получите ответы на ваши вопросы». Глупости все это. Я не могу объяснить почему, но я знаю, что это неправда.

С минуту он наблюдал за ними, изучая их реакцию. Группа молча смотрела на него, не зная, что и думать. Похоже, ему подобное не понравилось, так как он вскочил на ноги и воскликнул:

– Да и вообще, мне все равно, верите вы мне или нет. Делайте что хотите!

Он сделал вид, что уходит, но обернулся.

– Кстати, будет турнир, – сказал он, опускаясь обратно в траву. – Так принято, когда появляется новая партия студентов. Им нравится хвастаться нами…

– Бенджи, старина! Ты снова в игре? – Обернувшись, Брисеида увидела, что к ним приближаются два парня.

– Рауль, Хьюго, вы в порядке? – сказал Бенджи, отвечая на теплое рукопожатие новоприбывших.

– Нормально… Вот черт, это твоя новая команда? – сказал Рауль, лучезарно улыбаясь Брисеиде.

– В этом месяце группа смешанная, – поделился Бенджи.

– Ну, старик, если бы я знал, я бы не побоялся бродить с тобой по коридорам… Только не говори мне, что ты сделал это нарочно! Может, именно шестое чувство подсказывало тебе будущее? Он уже рассказал вам о своем шестом…

– Это Рауль, второй месяц, – раздраженно оборвал его Бенджи.

– Ха-ха! Остынь, старик, раз уж нельзя повеселиться!

– Мы не должны разговаривать с учениками второго месяца… – заметил Уиллис.

– Расслабься, я не смогу сказать тебе ничего выдающегося после всего лишь одного дня. Кроме того, Бенджи расскажет вам, что знает гораздо больше, чем группы третьего месяца, так что… не стоит лишать себя небольшой женской компании.

Он подмигнул Брисеиде, на что она не знала, как реагировать, опешив.

– Брисеида здесь не единственная девушка, – заметил Кристоф.

Рауль поморщился:

– Их несколько, но пойдите и поговорите с польской девочкой о вчерашнем занятии! Я пытался. Вы знаете, что она говорит?

Они пожали плечами.

– Я тоже ничего не понял из того, что она сказала… – Парни разразились хохотом.

– Девушки, – прокомментировал Бенджи, – в большей степени не создают ничего, кроме беспорядка. Было бы лучше, если бы их вообще не было.

– Или можно просто смириться с присутствием девушек, – ответила Брисеида. – По крайней мере, тогда можно рассчитывать на тишину и покой, учитывая наше количество.

– Она права, – рассмеялся Рауль, одарив их своей широкой улыбкой.

– Но я не вижу здесь ни азиатов, ни африканцев, – продолжила Брисеида. – Я думала, здесь есть представители всех национальностей.

– Так и есть, – сказал Рауль, устраиваясь поудобнее на траве. – Но они не могут разместить всех на одной территории. Для каждого континента есть свое пространство, оформленное в соответствии с его стилем.