Да и я только реабилитировался после игро-чата в глазах девчонок! Это было непросто.

Третье, и самое значимое сейчас для меня… ну тебя ж очевидно до сих пор саму рвет, Кузнечик. Зачем тебе зрители на твое «мясо»? Я же делаю это для того, чтобы перестало болеть.

Неправда, Рафаэль!

Ты делаешь это для того, чтобы в твоей жизни исчезло то, что тебя напрягает. Ломает твой… как это? «Образ Я». А Динка просто свидетель.

Опять неправда!

Жертва?

Ну в целом, да. Но когда тебя это трогало?

Она не жертва… Она хуже. Она…

Насильник! Изощренный садист! А ты попал под раздачу. И тебе отчасти сломали психику, это же очевидно. Тебя «сделали», Дагер! И ты поэтому до сих пор перекрыт.

И снова вот не совсем правда. Психику ты ей тоже подправил. Причем, ты же это инициировал.

Нет! Она начала это!

Я не могу разобраться. С самого начала. Поэтому, я хочу этот разговор. И закрыть наконец-то тему. А потом уже без этого эха разобраться, что мне от нее надо и надо ли.

— Ася, можно тебя?

Фак!

В лицо бросается кровь.

Царева просто реально крокодил… пиранья… акула! Каплю крови за километр чувствует. Отчего-то этот ее волшебный навык меня будоражит. Даже несмотря на то, что капля крови — моя. Удивительная тяга к саморазрушению. Впрочем, психоаналитик отмечал это тоже.

Ася, отделяясь от компании кикеров подходит к нам.

— Ну? — подтаскиваю за руку Динку.

— Тебе надо, ты и договаривайся.

Коза…

Ася, улыбаясь, поднимает бровь.

— Что происходит?

— Ась, ты не могла бы поприсутствовать при нашем разговоре?

Улыбка на ее лице застывает.

— Я не понимаю немного…

Взъерошиваю волосы.

— У нас есть проблема. Мы хотим ее обсудить. Но Дина отказывается делать это наедине. Странно звучит, но… — развожу руками. — Я тебя очень прошу поучаствовать.

— А почему я?

— А кто? — хмурюсь.

Съедет, хрен с ним! Может и к лучшему.

Ася тревожно переводит взгляд с Дины на меня и обратно.

Откажись!

— Ну, хорошо.

Да твою ж мать!

— Окей, — вдыхаю поглубже.

Киваю девочкам на огромный диван из искусственной травы, стоящий под кленами. Недавно смонтировали несколько таких объектов ландшафтного дизайна. Диван сразу облюбили. Сейчас там пусто.

Мы забираемся на него. Опираясь на спинку сажусь между девочками. Они, по-турецки, друг напротив друга.

Расстановка, конечно, ад. Партия бесперспективная. Но коли уж начали. Да похрен!

Кручу в пальцах брелок, пялясь на спортивную площадку.

— У вас все нормально? — нервничает Ася.

— Нет, не совсем. Короче… — сглатываю я. — У нас есть неприятная предыстория. Мы с Диной соседи. Да не знаю я что рассказывать! — бросаю взгляд на Динку.

Ася тоже переводит на нее взгляд.

— Давай начнем с того, что я была неуклюжим уродцем и ты меня презирал. Обесцвеченный Буратино в веснушках! Сильно отстающая в развитии от остальных девочек.

Лицо Аси дергается. Дина продолжает.

— А Раф всегда был красивым! — улыбается Дина. — Не таким как все. Особенным. Он так играл на скрипке, словно за этим стояла какая-то неизмеримая глубина чувств. Но увы, это был просто хороший слух.

— Это неправда. Я чувствую музыку.

— Нельзя чувствовать только музыку, Дагер, ты либо чувствуешь, либо нет! — фыркает Дина.

И она права, да. Поэтому я и не играю. В определенный момент мне стало не нравиться «чувствовать».

— И что случилось? — бормочет неловко Ася.

— Я была в него влюблена до одури, — смотрит мне в глаза Дина. — Мне казалось он — ангел.

Меня сводит от противоречивых чувств. Это ломающая помесь какой-то болезненности, отвращения, сожаления, тоски… И еще дохрена чего!

— Мне было одиннадцать-двенадцать-тринадцать! — рассерженно развожу я руками. — Что ты хотела от меня?!

— Что-то мне нехорошо уже, — достает из рюкзака бутылку воды Ася.

— В общем-то, я ничего не хотела. Я просто хотела… чтобы ты признал мое существование, наверное. Ты даже со мной не здоровался.

— Ты мне не нравилась! Мне вообще нравилась тогда другая, девочка. Старше! И это нормально!

— Да. Это факт. Но я очень много работала над этим и тренировалась, чтобы тебе понравиться. И… я достигла крутого результата. Я попала в сборную. Мне организовали сольное выступление. Это было просто космическое достижение для меня! Все говорили — это претензия на золото! Но я думала только о Дагере…

Пульс мой ускоряется. Я возвращаюсь обратно в те события.

— Да ты бесила меня просто! Я не мог играть, когда ты слушала!

— В общем, в руках у меня было несколько пригласительных для учителей. Но я гордо потащилась к Дагеру, чтобы вручить именно ему. Маленькая дура… — зло и азартно смеется Динка.

— Ты не пришел? — сводит расстроенно брови Ася.

— Я…

Замолкаю.

— Он стоял в компании парней и девочек постарше. Я пригласила его при них. Он с презрением улыбнулся мне и сказал… Как ты сказал?? — щелкает пальцами Дина.

— Я сказал, что… Боюсь, смогу заметить ее на сцене, только если она выкрасит волосы в зеленый цвет.

— Кошмар… — искажается лицо Аси.

— А эта идиотка покрасила их. Из принципа! И подошла снова! Публично! Зачем?!

Изображая фейспалм закрываю глаза.

— Ооо! — азартно усмехается Динка. — Это была уже война, Дагер. Ты ранил меня… — срывается ее голос, но она быстро берет себя в руки. — Ранил публично! И мне захотелось истечь кровью тоже публично. Чтобы ты хоть что-то почувствовал.

— Это все? — моргает Ася, блестящими глазами.

— Нет, это было начало! Царева мастер драмы и ответок! Она подошла снова. Мне было неловко перед друзьями. Я психанул! Оттащил ее в сторону. Наговорил ей что-то там еще…

— Точнее, — поправляет Дина. — Он сказал, что лучше бы я побрилась налысо.

— Нет-нет-нет! — с ужасом качает головой Ася. — Не говори, что ты сделала это!

Мы оба киваем.

— Долбанутая… — качаю я головой, вспоминая тот кошмар и яркое чувство стыда за нас двоих.

— Ну я уже не могла дать заднюю! — пожимает плечами Динка. — Я искала его «глубину». Или ее отсутствие. В этот момент стало уже неважно. Я порыдала… Взяла ножницы и обстригла под корень волосы.