И под откос улетела тоже ради своего удовольствия?! – я уже откровенно злюсь. – Я знал, что ты мазохистка, но чтобы настолько...

– Там дорога была плохая, – оправдывается девчонка.

– Не пизди мне, – я закатываю глаза. – Ты хороший водитель.

– Видимо, недостаточно.

– Ника, – я обращаюсь к ней по имени. – Я не хочу стать причиной, из-за которой ты решишь покончить жизнь самоубийством. И Яснорада тоже не хочет. Нам не нужна эта ответственность. А тебе... тебе нужен психолог. И я найду тебе хорошего. А ты пообещаешь мне ходить к нему.

– Окей, – девушка пожимает плечами.

– Хорошо. И мы еще вернемся к этому разговору. А пока поправляйся и восстанавливай силы. И учти: если это была попытка мной манипулировать – она с треском провалилась. Я не поведусь на твои дешевые трюки. Я несу за тебя ответственность, только когда ты находишься со мной в игровой комнате. Во все остальное время ты – свободный и совершенно самостоятельный взрослый человек, ты меня понимаешь?

– Ага.

– Что-то не похоже.

– Я понимаю, – повторяет Ника.

– И я больше не буду тебя навещать, – предупреждаю я строго. – Потому что я не твой друг. Не твой любовник. Не твой парень. У нас нет никаких отношений за пределами клуба, ясно?

Ника морщится, но кивает:

– Окей.

– Вот и отлично. Отдыхай, – я наконец ставлю точку в этом неприятном для меня разговоре и торопливо выхожу из палаты, потому что мне нужно немедленно покурить и перевести дух. Я даже не думал, что эта девушка будет меня так сильно раздражать.

Двадцать третьего июня мы с Яснорадой снова встречаемся в клубе: на сегодняшний вечер назначена съемка второго ролика для сайта. Накануне я тщательно готовлю все необходимые инструменты: выбираю анальные и вагинальные бусы, пробую на себе новенький электрошокер, тщательно проверяя и регулируя силу заряда, достаю плеть с маленькими бусинами и аккуратного, подходящего Яснораде по размерам «аиста».

«Аист» – один из моих любимейших способов фиксации во время клубных сессий. Одной мысленной фантазии о том, что Каштанка будет закована в него в новом видео, вполне хватает, чтобы в штанах начал набухать член. Я не сдерживаюсь и дрочу, быстро кончая под жаркие воспоминания нашей предыдущей встречи: мне просто необходимо снять напряжение, расслабиться и подготовить себя физически и морально, ведь завтра во время сессии мне нужно будет оставаться терпеливым и не терять самообладание... Потом я крепко засыпаю, и мне снится Яснорада: обнаженная, с широко разведенными бедрами, мокрая, горячая и умоляющая взять ее...

 Давайте признаем: крыша начинает отъезжать уже ни на шутку. Но я не бегу от своих эмоций и чувств. Мне уже очень давно не нравились так сильно девушки, так что теперь я с удовольствием и восторгом, как какой-то мальчишка, ловлю эти новые впечатления и жду, что будет дальше.

Просто хорошо проведем время – окей.

Влюблюсь – окей.

Будет что-то серьезное – окей, отлично, замечательно.

Главное – не загадывать и не делать поспешных выводов.

– Как твои дела? – спрашивает девушка, заходя в игровую и в этот раз уже не пялясь на разложенные игрушки и на расставленные видеокамеры с ужасом, а заглядывая мне спокойно прямо в глаза. Осмелела. Меня это искренне восхищает.

– Неплохо, – говорю я, но это отвратительная ложь: последние пару дней я только и делал, что думал о Нике и ее дурном поступке. Яснорада смотрит на меня с сомнением и качает головой:

– Я тебе не верю.

– Ты пришла на сессию БДСМ-мастера или психолога?! – раздражаюсь я неожиданно для себя самого, но девушка не обижается:

– Если кто-то из нас и психолог, то это точно не ты.

– Раздевайся! – рыкаю я грозно, принимаясь включать камеры по периметру игровой комнаты.

Яснорада больше со мной не спорит, но явно решает меня подразнить. Как будто одной занозы в заднице мне еще недостаточно!

Но девчонка об этом совершенно не думает. Она подходит ко мне почти вплотную и смотрит глаза в глаза с таким откровенным вызовом, что член под тканью черных кожаных штанов сразу начинает набухать. Ох и получит же она за это! Но пока я ее не останавливаю. Пускай насладится своим мнимым минутным превосходством, маленькая чертовка. Мне нравится наблюдать озорной огонек в ее взгляде.

Она стягивает лямку летнего сарафана с одного плеча, обнажая чуть загорелую кожу, ведет по тонкому предплечью пальцами, прикасаясь сама к себе, пока по коже не пробежит волна мурашек и прозрачные волоски не встанут дыбом. Потом она скользит обратно вверх, очерчивает изящные контуры ключиц и легко касается бьющейся на шее вены, теребит мочку уха, оттягивает нижнюю губу, тяжело дыша...

– Уже течешь? – спрашиваю я с улыбкой. Все это безумно красиво и соблазнительно, разумеется, и член правда встал, но я слишком хорошо умею себя контролировать, чтобы вот так просто забыть обо всем на свете и броситься на нее голодным зверем... хотя очень хочется, признаю. Тем временем, Яснорада очаровательно дуется:

– Я тебе не нравлюсь?

– Нравишься, – отвечаю я честно. – Показать, насколько?

– Я еще не закончила!

– Окей, – я киваю с важным видом и просто сажусь на край постели, продолжая наблюдать за ее импровизированным стриптизом.

Каштанка стягивает вторую лямку, еще какое-то время вертится передо мной с самым соблазнительным видом, то приближаясь, то отдаляясь, а потом спускает сарафан ниже талии, и он просто падает к ее обнаженным ступням. Она остается в одних трусиках, такая маленькая, хрупкая и почти обнаженная. Тогда я уже не выдерживаю, говоря строго:

– Снимай все, раз уж начала...

– Да, господин, – отзывается она тихо и, цепляя кончиками пальцев резинку белья, стягивает по ногам этот последний кусок ткани, а в мой мозг в этот момент как будто иголкой впивается какая-то неоформившаяся, но уже очень неприятная мысль. Игнорируя ее, я требую:

– Принеси с полки «аиста».

Яснорада молча кивает, разворачивается на носочках и шлепает босыми ногами в другой конец игровой, чтобы принести подготовленную мною игрушку. Я тем временем продолжаю мысленно сражаться со своими демонами. Передо мной вдруг предстает образ Ники – такой же беззащитной и послушной, и то, как она так же протягивала мне «аиста», как делает сейчас Каштанка, и то, как она так же называла меня господином во время сессий...

– Господин?

Я вздрагиваю от этого обращения:

–