Требин нашел в кейсе между передним и задним сиденьями спутниковую станцию, но больше ничего, заслуживающего внимания, спецназовцы не обнаружили.

Забрав станцию и аккуратно упаковав ее в целлофановый пакет, офицеры перешли к машине командира отряда:

– Ну, что, специалисты? Нашли что-нибудь?

– Так, ерунду, товарищ подполковник, – улыбнулся Веселов, – всего лишь современную мощную спутниковую станцию.

– Ну, что ж, по машинам и домой!

Колонна из двух автомобилей прошла контрольно-пропускной пункт войсковой части в 14.05. Остановилась у штабного модуля, напротив плаца, где стоял «Ми-8».

– Вылет «вертушки» через двадцать пять минут! – напомнил Сорокин.

– Да мне только сумку забрать.

– Забирай, я оповещу командира экипажа, что вылет состоится по графику.

– Одна просьба, Юрий Викторович.

– Ну?

– Мы изъяли в поселке две станции. Разрешите мне забрать их с собой?

– Ничего себе просьба, а не жирно ли тебе будет, Дима?

– Эти спутники местным мог передать только снайпер, следовательно, он мог и пальчики свои оставить. А мне просто необходимо установить, что это за банда и почему устроила на меня охоту.

– Изъятие документально оформлялось?

– Нет, конечно!

– Тогда я не понимаю твоей просьбы. О каких станциях ведешь речь?

– Благодарю, товарищ подполковник.

– Не за что. Беги за своей сумкой, я ребят соберу. Попрощаемся по-человечески, все же не через один бой вместе прошли. Поспешай, Дима, поспешай!

В 14.15 офицеры отряда, выпив на скорую руку по сто граммов спирта прямо из фляжек, попрощались с Веселовым, и через пятнадцать минут «Ми-8» медленно поднялся над плацем войсковой части, беря курс на северо-запад.

В 18.30 Дмитрий вышел на бетонку, где грузился транспортный борт «Ил-76» на Москву. В грузовой отсек солдаты внесли ящик с гробом погибшего испанского оператора Гонто Солиса. Веселова догнала Мэйт Буэно:

– Скажите, капитан, мы полетим вместе с Гонто?

– А вы имеете что-нибудь против?

– На этом самолете места для пассажиров предусмотрены?

– Скамейки.

– Кошмар!

– Вы с господином Маркесом можете выехать в Ростов и оттуда добраться до Москвы на комфортабельном лайнере.

– Нет уж, пусть на этом самолете, лишь бы побыстрее отсюда. У вас ужасная страна, ужасные люди, ездить по вашим дорогам все равно что пытаться перейти пропасть по канату без страховки и балансира. Повсюду поджидает опасность. Скажите, капитан, вам никогда не хотелось покинуть Россию? На Западе вы устроились бы на хорошее место. Профессионалов у нас ценят.

– Вы предлагаете мне лететь с вами в Испанию?

– Почему нет? Здесь же просто нельзя жить.

– Это для кого как, госпожа Буэно, – серьезно посмотрел на испанку Веселов. – И потом, улечу я, улетят другие, кто будет противостоять терроризму? Защищая свою страну, мы защищаем и Запад. Представляете, что боевики, которых сейчас мы бьем на Кавказе, придут к вам в Испанию? И тогда ваша ныне цветущая страна превратится в сплошной кошмар. Куда дальше бежать? В Америку? Или на Антарктиду? Вот туда террористы точно не сунутся, хотя черт их знает, может, задумают расколоть льды и затопить весь мир?

– Странный вы народ, русские. Имеете огромную территорию, несметные природные богатства, а живете, как дикари.

– Как умеем, и закончим этот беспредметный разговор. Поднимайтесь по трапу и занимайте место на борту, а то придется на каком-нибудь ящике сидеть.

Веселов отошел от самолета и набрал номер Воронова. Послышались длинные гудки, затем молчание, прерываемое треском и гулом:

– Ворон? Валера?

В ответ все то же молчание и усилившийся треск, но Воронов телефон не отключал.

– Валер? Я тебя не слышу. Если ты слышишь меня, то запоминай, в 19.00 сегодня я вылетаю в Москву, на военный аэродром. Завтра в любое время жду у себя. Отзвонись перед приездом. Все, мне пора на борт, привет Бестужевым передай, скоро увидимся.

Веселов отключил телефон.

Как ни пытался он успокоить себя, чувство опасности не проходило. Офицер буквально ощущал ее и подсознательно готовился к встрече с ней. А до встречи оставалось не так уж много времени.

Москва. 26 апреля, четверг

Сергей Бестужев после работы заскочил в небольшой табачный магазин, купил несколько блоков привычной «Явы», в соседнем павильоне взял бутылку водки и поехал домой. Предстоял трудный разговор с Ларисой.

Супруги встретились у подъезда, приехав почти одновременно, поднялись в квартиру, и еще в прихожей Сергей с ходу заговорил, еле сдерживая злость и раздражение:

– Сколько тебе заплатили за наезд на фирму, где твой муж работает телохранителем шефа.

– Я взяток не беру, Сережа! Ты знаешь это, – удивленно ответила Лариса.

– Сейчас не знаю. Не уверен, что у тебя не открыты счета в наших, а возможно, и в зарубежных банках.

– У меня нет счетов, кроме того, о котором ты прекрасно осведомлен. Точнее, наш общий счет.

Бестужев разделся, прошел на кухню, достал из пакета бутылку водки, сорвал пробку, сделал из горлышка два больших глотка, на треть опустошив тару. Прикурил сигарету.

Лариса стояла в дверях и с печалью в глазах смотрела на мужа. Он повернулся к ней:

– Чего встала? Проходи. Присаживайся. Отдохни после трудов тяжких. Поговорим.

– Хорошо, поговорим. А может, сначала поужинаем?

– Я сыт.

– Ладно, не будем ужинать, значит, не будем. Поголодать тоже иногда полезно. Я слушаю тебя, дорогой.

Бестужев, прикурив без перерыва очередную сигарету, наклонился к жене:

– Нет, дорогая, это я тебя слушаю. Тебе что, больше всех надо?

– Когда-то ты, Сережа, говорил по-другому, – с грустью посмотрела на мужа Лариса. – А именно: «Кто, если не мы?» Если не вы, десантники, остановите разгул бандитизма. И уехал на Кавказ, на войну, хотя мог остаться. Скажи, тогда тебе тоже больше всех надо было?

– Знаешь, не путай свою дерьмовую, продажную политику с войной. И не забывай, что мне пришлось перенести на этой войне, развязанной, кстати, тоже политиками, только рангом повыше тебя. Господи, зачем я выжил? Зачем хотел выжить? Цеплялся за то, за что не надо было цепляться. Зачем, Лариса? Чтобы, сидя на цепи в вонючих подвалах, представлять, как ты тут развлекаешься? Мне хотелось сдохнуть, были моменты, мне, Лара, хотелось умереть, ты понимаешь это? Но не смог. Где-то духа не хватило, где-то боевики не дали…