— Осторожно. Скользко. — Перед ними был узкий мостик над ручьем, из двух бревен. Витя первым ступил на него, за ним Анна, потом Ден. Все трое — за руки. Анна ощутила под ногами гладкую неустойчивую поверхность, под ними между валунов струилась быстрая вода. Вперед. Тихо, медленно, осторожно… Внезапно исчезла опора, не успев опомниться, Анна полетела вниз. В одно мгновение ее левую руку выпустил Ден, не препятствуя падению. Витя упал вслед за ней, стиснув ее запястье.

— Аня, Аня! — он быстро вскочил и склонился над ней.

— Я в порядке, не переживай. — Поддерживаемая им, она медленно поднялась, не веря в собственные слова. — Правда! Удачно я приземлилась — между камней.

Испуг еще не сошел с его лица, заостряя черты.

— Ух! Все внутри оборвалось! — вздохнул Ден, сделавший за секунду выбор в пользу себя.

Дождь струился по лицам, капли путались в ресницах. Тропа стремилась вниз.

— Я очень испугался — за тебя. Будь осторожна — всегда. Обещаешь? Для меня…

— Для тебя — да.

— Ты заметила, как все изменились? Тянутся друг к другу…

— Точно…

— Гамукх — особое место. Здесь открывается сердечная чакра, все, что спрятано глубоко внутри, выпрыгивает наружу.

Их шаги стали медленнее, позволяя навязчивому спутнику исчезнуть впереди. Витя остановился, поднял с земли белый камень с крупными вкраплениями слюды.

— Красивый… — сказал он полушепотом.

Анна взяла его и положила в карман, сопротивляясь подступающим слезам. Еще несколько шагов… «Если ты сейчас меня не поцелуешь — я умру», — пронеслось в ней под бесчисленными потоками холодных струй. Он резко остановился. Глаза, голубые, бездонные, ласковые смотрели на нее. Рывком он привлек ее к себе и поцеловал. Нежно, долго, обхватывая губами ее губы, касаясь языка, нёба… Руки поплыли по ее талии, прижимая к себе. Закружились ветви, пики гор, капли дождя…

— Мы с тобой… под дождем… Ты светишься, Аня…

— Витя… — и вновь сплетение, фейерверк в груди и стремительный взлет над всем, что не сбылось. — Почему ты так долго ждал?

— Не знал, хочешь ли ты…

— Конечно… Витя…

Разлука губ — невыносима. Почему?! Почему?! Но нужно идти, и вновь Ден, выглядывающий из-за поворота.

— Я вас потерял.

Обратно они спускались по лестнице, с которой так и не начался их путь. Ноги с трудом сгибались в коленях, неуверенно ступая на мокрые ступеньки. Осталось совсем чуть-чуть… Но хотя кожа уже не ощущала даже холода, Анна с горечью смотрела вперед, где их ждал ашрам, нависший над рекой. Если бы прийти, закрыться с ним в комнате… Но этого не будет. И будет ли что-то еще?..

— Вернулись! Наконец-то! — со всех сторон доносились возгласы, когда в подступившей темноте они вошли через калитку.

— Аня, скорее переоденься. Есть во что? — Она кивнула. — Я пока скажу, чтобы тебе два ведра воды нагрели.

Анна вошла в свою крошечную келью. Тело сотрясалось от дрожи. Липкая ткань не хотела отпускать. Пришлось долго стягивать ее. Потом быстро — сухое белье, свитер, носки… На ноги серебристые мокасины без задников, в которых приехала из Ришикеша, потому что ничего теплее нет. Волосы промокнула полотенцем и направилась вниз, на террасу, где все пили чай.

— Мы за вас очень беспокоились! — воскликнула Лола.

— Удивительная вещь, когда бы я тебя ни увидел, у тебя всегда мокрые волосы! — Рома протянул ей стакан, горячий, не удержать в руках.

— Больше не могу выносить этот холод! — захныкала Марта.

— Потерпи до утра, — повернулась к ней Лола.

— В смысле? — Анна недоверчиво посмотрела на соседку.

— Мы решили утром вернуться в Ришикеш.

Анна в смятении пожала плечами. Свами предупредил, что, спустившись с ледника, нельзя сразу покидать Ганготри. Но сейчас, услышав об их отъезде, она испытывала странное облегчение, почти радость.

— Бровки домиком, вот твой рюкзак, там лежит. — Пряча руки в карманы, рядом стоял Голубоглазый мальчик, мечтательно взирая на нее. — Так рад тебя видеть… Все время представлял, как ты… под дождем…

— Аня, через несколько минут вода будет готова. Тебе принесут. — Резкий, чужой голос Вити, слова, брошенные на ходу.

— Отнесешь это мокрое чудовище? — она кивнула в сторону рюкзака.

— Конечно.

Володя перекинул его через плечо, и они направились к ступенькам. Щелчок выключателя, мигающий, тусклый, дребезжащий свет.

— Куда положить?

— Да все равно.

Он опустил ношу на пол и теперь стоял перед ней; за ним, на стене металась черная тень.

— Ну… — вдруг начал потирать ладони.

— Ну…

— Все позади.

— Да.

— Аня… — его голос сорвался на шепот, заструился, она не могла уловить ни одного слова. Руки легли ей на плечи, пронеслись по спине, замерли на талии. Теплое дыхание коснулось лица. Потом поцелуй. Стремительный, как бурный поток реки в маленьком окне комнаты. Он выбежал прочь, оставляя дверь распахнутой настежь. Сквозняк и грусть ворвались в сердце Анны. Она задернула маленькую смешную занавеску, защищаясь от пришедшей ночи, и подумала: «Несмотря на то, что все по кругу, ничто и никогда не повторяется в этой жизни».

Утро началось шорохом собираемых вещей.

— Уже уходишь? — сонным голосом прошептала Анна. Всю ночь ее трясло, бил озноб. Она почти была уверена, что заболела. Мучительно хотелось прижаться к теплому телу. Рядом была только Лола, спрятавшаяся в свой спальник, не расположенная к объятиям, даже ради тепла.

— Спи, прости, что разбудила.

— Ничего.

— Я тебе оставлю куртку, твоя, наверное, еще не высохла.

— Спасибо.

— А плед оставить?

— Да.

— Ладно. Побегу навстречу солнышку.

— Скоро увидимся.

Лола торопливо вышла. Анна приподняла занавеску. Солнце выплывало из-за гор, разливаясь первыми лучами над стремительной рекой. Озябшей рукой она отыскала круглое зеркало. «О господи!» — лицо припухло, кожа покраснела, веки ели открывались. Глубоко вздохнув, она вынырнула из-под одеяла. Умылась обжигающе холодной водой, мягкими круговыми движениями нанесла увлажняющий крем, борясь с болезненной сухостью. Медитация уже началась, но Анна спряталась обратно в спальник и долго лежала, разглядывая картину в обрамлении оконной рамы. Горы притягивали. Они что-то сделали с ней, эти горы. Душа осталась незащищенной, без прикрытия.

Она спустилась к завтраку, ища глазами только одного человека. Витя пил чай. Его лицо было сосредоточенным, тревожным. Он ждал, он мечтал. Сомневался. На террасе было как-то пусто, восемь человек уехали, и все поменялось. Между ложками сладкой каши ей что-то говорил Ден. Она не разбирала слов, не обращала внимания на сидящих рядом с ней. Витя ушел, и она, вскочив, бросилась в свою комнату. Сейчас в каменном помещении было холоднее, чем на улице. Анна села на кровать, встала, снова села. Невозможно, чтобы так. К нему, скорее. Обогнула ашрам, пробежала по коридору, замерла перед дверью, пытаясь совладать с дыханием. Неуверенный стук.