И оттого, что он не позаботился о той, которая смотрела на него из зеркала памяти, его тон был резок.

– Я не этого ждал, черт возьми!

– Тогда чего? – бросил Петрос. – Чего ты ждал?

Дарси, Селена, обе женщины были забыты. Ник видел только Петроса, своего брата и когда-то лучшего друга.

– Я не ждал, что ты предашь меня!

Он опустил кулак на стол с такой силой, что чашки подпрыгнули. Вот он, камень преткновения. Вот что Ник не мог преодолеть, хотя столько раз пытался.

– Когда я уезжал, я просил тебя присмотреть за Селеной ради меня. Я знал, что ей будет одиноко. Но я не думал…

Петрос вцепился в стол со своей стороны.

– Сколько раз я рассказывал тебе о том, как именно это произошло? Мы с Селеной не предавали тебя!

Братья сверлили друг друга взглядом через стол.

– Меня не волнует Селена. – Это правда, осознал вдруг Ник. С чувствами к его бывшей возлюбленной покончено. – Но ты! Ты же мой брат! Я тебе доверял!

– Я не сделал ничего такого, чтобы предать тебя или твое доверие. Бог свидетель! Я, как мог, боролся со своими чувствами к ней, а ведь я полюбил ее, еще когда мы были подростками! Ты знаешь, каково мне было, когда она выбрала тебя?

Ник моргнул. Он никогда об этом не задумывался. А стоило бы. Но все равно его гнев был сильнее озабоченности по поводу прошлых чувств Петроса.

– И ты свел со мной счеты. Так?

– Нет. – Петрос устал бороться с Ником. Он тяжело опустился на стул и тихо, медленно произнес: – Я люблю ее, всегда любил, но никогда и представить не мог… Я никогда не смел надеяться… Поверь, что-то началось между нами уже после того, как вы разъехались. И даже тогда мы оба пытались это отрицать.

Петрос провел рукой по волосам. В его глазах горели боль, разочарование и смирение.

– Но есть вещи, от которых не отмахнуться.

Дверь открылась, в кухню ворвалась мать. Ее лицо пылало, на нем читалась тревога.

– Что, во имя всего святого, тут происходит? Ваши крики слышали, наверное, даже на берегу!

– Ничего не происходит, – ответил Ник, чувствуя большее потрясение, нежели сам был готов признать. Он подошел к раковине и ополоснул чашку.

Когда он поднимался в комнату, то услышал снизу усталый голос Петроса:

– Он так и не может меня простить.

Дарси сидела за компьютером в кабинете Ника, когда послышался звук двигателя. Она улыбнулась, узнав мощный мотор «ягуара». Потом взглянула на часы и озадаченно нахмурилась. В Трикалу они собирались ехать только через два часа. А в полдень была назначена встреча с потенциальным покупателем «порше», за рулем которого был Ник в тот день, когда они с Дарси впервые встретились.

Неужели прошла всего только неделя? Трудно поверить, учитывая все, что случилось за последнее время. Действительно, всего за неделю жизнь Дарси перевернулась вверх дном. Из неуверенной в себе и разочаровавшейся невесты она превратилась в свободную женщину, смело идущую в будущее. И при этом чудесно проводила время. Спасибо за это Нику.

Дверь открылась без стука. Дарси повернулась, готовясь встретить Ника шуткой по поводу его нетерпения, но улыбка сбежала с ее губ, когда она увидела его расстроенное лицо.

– Готова ехать? – спросил он.

– Я… – Она бросила взгляд на экран компьютера, где были открыты несколько файлов. – Дашь мне еще пятнадцать минут? Мне нужно кое-что проверить и распечатать.

Он кивнул:

– Я буду на террасе.

Закончив с работой, она присоединилась к нему. Он был так погружен в себя, что даже не заметил, как она подошла. Когда она опустила руку на его плечо, он резко повернулся, словно не ожидал ее увидеть.

– Ник, все в порядке?

– Да. Конечно. – Но его темные, непроницаемые глаза и улыбка, тронувшая только уголок рта, говорили об обратном. – Продумываю нашу поездку.

После Трикалы они собирались на Метеоры, где забронировали на ночь отель. Несмотря на то что Дарси не просила его об этом, Ник взял отдельные номера и, разумеется, настоял на том, чтобы самому заплатить за них. На следующее утро их ждало посещение шести греческих православных монастырей, построенных на вершинах скал. Затем они планировали вернуться в Афины.

Дарси так ждала этой поездки. Но сейчас…

Она снова положила руку ему на плечо:

– Что стряслось? И пожалуйста, не отвечай «ничего». Я хочу помочь.

– Спасибо за участие. Но ты вряд ли поможешь.

– Ник!

– Поссорился утром с братом. – Он разочарованно махнул рукой. Сердце Дарси сжалось.

– Селена? – предположила она.

Ник отвернулся к морю. Дарси видела, как сжались его челюсти.

– Старая рана, так и не зажила, как следует, – он устало вздохнул, – и не знаю, заживет ли когда-нибудь.

– Иногда разговор с нейтральной стороной очень помогает. И мне говорили, что я хорошо умею слушать. – Когда он посмотрел на нее, она ободряюще улыбнулась.

Прошло не меньше минуты, прежде чем Ник снова заговорил:

– Я был страшно зол. И чувствовал, что имею право на эту злость.

– А теперь?

Он взъерошил волосы. Растрепанные, как и его чувства… Вслед за этим последовало ругательство. В том, что это именно ругательство, Дарси не сомневалась, хоть оно и было произнесено на греческом.

– Почему бы тебе не рассказать, что произошло между тобой и Селеной?

Может, сделав шаг назад, он сумеет шагнуть вперед.

– Селена и я встречались пару лет, когда я впервые поехал в Нью-Йорк. Мне тогда удалось скопить немного денег, а у дяди были кое-какие связи в Штатах. Я собирался посетить несколько аукционов, набраться знаний и опыта и потом вернуться в Афины и строить бизнес здесь.

– Но ты остался там.

– Не сразу. Со временем. Рынок классических автомобилей в Америке куда больше. Это имело смысл! – Менее убежденным голосом он добавил: – Селена думала иначе.

– Вы тогда были обручены?

Он покачал головой:

– Я так и не сделал ей предложения, но я думал, что все и без того понятно.

– И твой переезд в другую страну способствовал пониманию?

Он нахмурился:

– Она не хотела оставлять Афины.

– Конечно нет. Здесь все ей знакомо. Ты многого хотел от нее.

– Знаю. – Он прикрыл глаза. – Мы часто об этом спорили, пытаясь друг друга переубедить. Я пробовал найти выход. Лучшее, что я мог предложить, – компромисс: я бы приезжал в Грецию так часто, как только мог.

Ник пожал плечами.