Створка ворот дрогнула и пошла вверх, «крузак» выкатил на дорогу и поехал мимо глухих заборов и домов с темными окнами.

— Здесь недалеко, — бросил Чернов, и Денис поймал его настороженный взгляд в зеркале заднего вида. — Сделаешь, как договаривались, и разбегаемся. Мы тебя не видели, ты нас.

Анжела плотнее запахнула куртку и промолчала, Чернов сосредоточился на дороге. Ночь, и без того темная, стала еще мрачнее, Денис чуть опустил стекло, в лицо пахнуло свежестью и теплом. Погода, как и предсказывала Светка, налаживалась, воздух, хоть и влажный, сделался мягче, приятно гладил кожу. От дальней реки донеслась соловьиная трель, ее перекрыл лягушачий ор. Внедорожник выехал на перекресток, повернул в сторону монастыря и принялся штурмовать небольшую горку. Промчался мимо старых домов с резными наличниками и провалившимися крышами, влетел на горку. Тучи вдруг разошлись, и показалась огромная белая луна. Вся в пятнах, четкая, круглая, она висела посреди неба, и почему-то в ее свете пропали и обочина, и лес, и все, что было за ним.

— Красиво как, — прошептала Анжела, — давно такого не видела.

Машина проскочила лесополосу и оказалась в чистом поле. Справа далеко впереди виднелись заводские трубы, слева простиралась дикая степь, а далеко впереди светились окна многоэтажек.

Пока ехали через город по разбитым дорогам, пока крутились меж высоток нового района на окраине Огорелья, все молчали, и лишь когда слева пошел очередной забор, на этот раз из бетонных плит с «кубиками», Чернов сказал:

— Почти приехали, готовьтесь.

К чему именно готовиться, не уточнил, но обстановка говорила сама за себя. Забор закончился воротами, те были приоткрыты. Он остановился напротив, мигнул фарами, и через несколько минут из темноты появился некто в резиновых сапогах и халате до колен. Правая створка отвалила вбок, Чернов проехал мимо и покатил дальше вдоль кустов. Под колесами оказалась бетонка, точь-в-точь как в промзоне, и вдруг накатила такая тошнота, что Денис зажмурился, мелькнула мысль отказаться, послать Чернова и Анжелу куда подальше. Он только сейчас в полной мере ощутил, что именно предстоит сделать. Но опоздал, впереди показался одноэтажный дом под плоской крышей, над синей дверью светился фонарь, рядом стояла лавочка и пустая урна. Машина остановилась, Чернов вышел и направился к двери. Денис выскочил на воздух, чтобы отдышаться, Анжела не шевелилась, будто заснула. В траве неприятно зашуршало, Денис всмотрелся в полумрак, но ничего не заметил, только невысокая еще трава еле заметно раскачивалась неподалеку. Над кустами пронесся сгусток тьмы, потом еще один, послышался тихий свист. От дверей топал Чернов, махал рукой. Денис пошел ему навстречу, Анжела быстро выскочила из машины.

— А ты-то куда собралась? — остановил ее Чернов.

— Я вас там подожду, в коридоре. — Она чуть ли не бегом рванула к синей двери. — Тут холодно.

Чернов обогнал ее, вошел внутрь первым и закрыл за Денисом дверь. Они оказались в небольшой темной комнате с двумя окнами и стульями вдоль белых стен. Справа была еще одна дверь, приоткрытая, из-за нее падала узкая полоска света. Она вдруг расползлась на глазах, и на пороге показался высокий полноватый человек, тоже в резиновых сапогах, халате и жестком, даже на вид, фартуке поверх него. Анжела убежала в дальний угол и затаилась там на стуле, Чернов оглянулся, шагнул навстречу мужику. Они быстро переговорили, Чернов передал тому свернутые трубочкой деньги. Санитар, или кто он там был реально, отошел в сторонку, пропуская Чернова вперед. Тот обернулся к Денису, мотнул головой в сторону коридора. Деваться было некуда, пришлось идти. Денис переступил порог и оказался в ярко освещенном коридоре, довольно коротком, как оказалось. Впереди была всего одна дверь, виднелась темно-коричневая плитка пола и ослепительно-белая стена. Пахло лекарствами и какой-то сладковатой дрянью, Денис закрыл нос рукавом.

— Нашатырь? — предложил санитар, резко повернувшись к Денису. Это был довольно молодой еще человек, лет тридцати, спокойный и уверенный. Денис помотал головой.

— Если что, у меня с собой. — Санитар похлопал себя по карману и двинул дальше.

— Мы быстро, — как-то не очень уверенно проговорил Чернов и легонько подтолкнул Дениса в спину. Тот невольно ускорил шаг, и они почти одновременно оказались в прозекторской, тесной комнатенке, чистой, холодной и светлой до рези в глазах. Слева, почти впритык друг к другу, стояли два пустых стола, на первом справа тоже ничего не было, кроме груды скомканных тряпок. Что было дальше, Денис не видел за спинами Чернова и санитара. Тот привычно боком пролез между столов, остановился, заслоняя обзор. Чернов ломанулся следом, налетел на пустой стол, чертыхнулся и остановился в паре шагов от санитара. Тот обернулся, подождал, когда Денис подойдет ближе, отступил в сторону.

На последнем столе тоже лежало тряпье, но не бесформенной грудой, под ним угадывались очертания человеческого тела, только очень маленького. Будто кукла там лежала или манекен, на котором отрабатывают искусственное дыхание: Денис помнил такой по службе, сколько ребер переломал, возвращая «пациента» с того света. Чернов обернулся, глянул мрачно, поманил Дениса к себе. Тот, как во сне, сделал шаг, другой, и тут санитар сдернул покрывало.

Там лежал ребенок, мальчишка лет семи или восьми, светловолосый, тощий, с разинутым ртом и открытыми глазами. Денис моментально узнал его и по одежде: на нем были те же штаны и камуфляжная курточка, и по выражению заострившегося лица, тогда бледного, искаженного судорогой, а сейчас неживого и уродливо-злого. Снова показалось, что это не пацан, а старик с детским телом. Чернов тяжко вдохнул, выдохнул и по шажку стал отходить к двери. Денис не двигался, смотрел мимо пацана на застиранную до синевы простыню, что свесилась почти до пола.

— Что у него с лицом? — подал голос Николай от двери.

Денис перевел взгляд на стол и только сейчас заметил странные следы на щеках и подбородке пацана и две глубокие борозды с рваными краями, что протянулись к шее и пропадали за воротником клетчатой рубашки, видневшейся под курткой.

— Собаки, — пояснил санитар, — собаки погрызли. Тельце-то не первой свежести, вот звери и понадкусывали. Хорошо, что обглодать не успели, бывало, и скальп сдирали до костей.

Пол и потолок пошли волнами, светильник полыхнул тысячей солнц и пропал. Запах, до этого терпимый, сделался невыносимым, Денис отвернулся и ухватился за край соседнего стола. Под тряпьем почувствовалось что-то упруго-мягкое, податливое, он отдернул руку и едва не упал. Санитар моментально оказался рядом, вздернул под руку и сунул под нос пузырек с нашатырем. Чернов, бледнее кафеля, маячил неподалеку и, судя по виду, едва сдерживал тошноту.

— Где нашли? — кое-как проговорил он. Санитар убедился, что Денис твердо держится на ногах, отпустил его, направился к письменному столу под узким длинным окном и принялся перебирать бумаги.

— У остановки на Лесхоз, — сказал он, вглядываясь в какой-то исписанный мятый лист. — Там еще площадка разворотная есть и мусорный контейнер. В протоколе так написано.