Чернов отодвинул чашку, вытащил из кармана мобильник и принялся перебирать номера.

— Ты серьезно? — повернулась к нему Анжела. — Прямо сейчас?

— Ну да. А чего ждать?

— Половина седьмого только. Может, через час?

— А я деревня невоспитанная, тайга неасфальтированная. — Чернов прижал палец к губам и нажал вызов:

— Натуся? Привет, привет, зайка моя, Чернов беспокоит. Узнала? Вот жалость, не быть мне богатым…

Анжела прикусила палец и застыла, Денис замер в обнимку с чашкой. А из трубки отчетливо слышался визгливый женский голос.

— Кто рано встает, тому господь подает, дорогая. Ох ты, господи, какие слова-то с утра пораньше, какие эпитеты… Ты же в храмик ходишь, свечки ставишь, лампадки там всякие. Это батюшки тебя так научили?

Чернов оскалился, повернул трубку, и поток слов стал отчетливый, причем некоторые обороты Денису слышать давно не доводилось, с армии, наверное. Чернов выждал, когда тетка выдохнется, и произнес деловито:

— Я чего звоню-то. Подумали мы с Анжелкой над твоим предложением. Ага, вдвоем думали, всю ночь, даже две ночи, три… Короче, посовещались мы, и я решил… Шла бы ты, Наташа, в задницу! Да-да, правильно поняла, именно туда иди со своими угрозами, заявлениями, истериками. Отвали от нас, короче, сука! Да-да, это я тебе, а не Анжелке. Ложный донос — слышала про такое? Юристов своих спроси, а также уточни насчет встречного иска…

Он отдернул трубку от уха — визг и брань стали вовсе уж невыносимы. Такое впечатление, что с той стороны включили запись, живой человек, тем более женщина, не могла так орать и выражаться.

— Пасть завали! — рявкнул Чернов, и Анжела отшатнулась на спинку стула. — Закройся, гадина! На хер ты мне сдалась, мразь! Не знаю, где твое гнилое отродье, и знать не хочу, но есть человек, который его видел и как его в твою машину мертвого затаскивали! А Глухову ты зря платишь, он и половины не заработал! Поговорить? Ну, давай попробуем. Только успокоительное выпей сначала, начнешь орать — сразу уеду. И тебе не хворать, паскуда…

Он кинул мобильник на подоконник, треснул ладонью по раме, повернулся с неожиданной улыбкой и сел за стол.

— Вот и все, а ты боялась…

— И что? — выдохнула Анжела. — Что дальше?

— Ждем… недолго. Не три дня, меньше.

— Чего ждем? — почему-то шепотом спросила Анжела.

— Без понятия! — Чернов подмигнул ей, поднялся, схватил ее за руку и дернул к себе. Та моментально оказалась в его объятиях, попыталась вырваться, но сдалась.

— Без понятия, — повторил он, чмокнул Анжелу в макушку и отпустил. — Ладно, поеду я, пообщаюсь с нашим… оппонентом. Или оппоненткой, не знаю, как правильно. А вы, — обвел он их взглядом, — ведите себя хорошо. Скоро все закончится.

И смылся так проворно, будто заранее готовился. Выскочил во двор, сел в свой «крузак» и стал разворачиваться. Анжела отошла от окна, Денис допил остывший чай. Неприятно чувствовать себя наживкой, пешкой в чужой игре, но куда прикажете деваться. Некуда, остается только ждать, знать бы еще, чего именно. Очередной мерзости, скорее всего.

— Есть хочешь? — спросила у него Анжела.

Он кивнул — есть и правда хотелось зверски. И от пиццы бы не отказался сейчас, но от нее только крошки остались.

— Тогда пельмени или яичница. Без вариантов.

Денис выбрал яичницу, и вскоре со сковородки раздалось шипение, а знакомый запах оказался до того приятным, точно ничего вкуснее в мире не существовало. Анжела поставила на стол тарелку, Денис подтянул ее к себе, а хозяйка, спохватившись, торопливо проговорила:

— Погоди, тут где-то перец был.

И принялась копаться в шкафчике, но вместо перечницы вытащила пакет с собачьим кормом, подержала в руках, поставила обратно и села, забыв закрыть дверцу.

— В тот день утром Коля пошел Тимку кормить и пропал. Я в окно вижу, как у его миски вороны скачут. Никогда такого не было, Тимка их терпеть не мог и гонял постоянно. А тут три штуки сразу, жирные, а Тимки не видно, и Коля куда-то подевался. Потом пришел и говорит, что Тимка убежал. Через забор, прикинь? — Она посмотрела на Дениса влажными от подступивших слез глазами, зажмурилась, подняла голову. Он вежливо кивнул, вроде как сочувствуя ее горю, и Анжела продолжила:

— Потом сказал, что нашел уже мертвого, и крови много было. Ему в ухо выстрелили, и он сразу умер. А принесли вот такого — толстый, пузо розовое, глаза голубые. Смотри, — и показала Денису фотографии в мобильном телефоне. На них смешной серый увалень постепенно превращался в серьезного зверя-охранника, судя по воротнику с медалями на двух последних снимках, прошедшего полный курс обучения и воспитания. Пес действительно был хорош, Денис даже невольно им залюбовался. — Все закончится — такого же заведу. — Анжела убрала мобильник в карман джинсов и тяжело вздохнула: — Собаки лучше людей.

«Это она серьезно?» Есть вдруг расхотелось, но оставлять еду на тарелке было бы неприлично. Денис принялся доедать завтрак, в темпе соображая, как быть дальше. Первым порывом было убираться отсюда куда подальше, но, прикинув все обстоятельства, передумал. Придется ждать, и радует, что почти половина первого из обещанных трех дней уже прошла. Решил, что лучше всего сейчас отоспаться, а потом дожать Чернова и попросить у него телефон, чтоб позвонить Светке. Если у нее все в порядке, то надо оставаться здесь и покончить с этим делом раз и навсегда, с гарантией на ближайшие полвека. Он быстро доел, от чая отказался, сам вымыл тарелку под удивленными взглядами Анжелы. Вытер, поставил в стопку с остальными и направился к двери. Она молча наблюдала за ним, точно ждала чего-то, и тут как черт за язык дернул:

— Теперь понимаю, почему тебя прежний бросил.

Анжела недоуменно захлопала ресницами, еле заметно скривила губы, но лицо оставалось бесстрастным. То ли отлично себя контролировала, то ли ей было наплевать и на своего бывшего, и на то, что об этом думает Денис.

— У тебя дети есть? — выпалил он.

— Нет. — Анжела в упор смотрела на него.

— Я так и подумал. Плохо.

— Кому плохо? — негромко проговорила она, и так спокойно-уверенно, что сомнений не оставалось: плохо сейчас станет ему.

— Это предназначение каждой женщины, — примирительно произнес Денис.

— Подружку свою спроси, она тебе расскажет про предназначение. — Анжела выглядела разочарованной, точно ждала чего-то большего или нового для себя, а Денис не оправдал ее надежд и расстроил избитой банальностью.

— Она понимает.

— Ага, делает вид, пока ты ей нужен. — Анжела оперлась локтями на стол, выпрямилась, как палка, напряглась. — Дети! Детей я с детства ненавижу, потому что была третьим ребенком в семье, а после меня родились еще пятеро, и троих взяли из детдома! До сих пор не могу простить это родителям, потому что моя жизнь была адом. Сопли, слезы, крики, грязные подгузники, поносы, болезни, вечная нехватка денег — это все, что я видела. Так что сейчас хочу пожить нормально.