Однако немедленного прорыва не случилось. Она перестала бояться, что утонет, но все равно едва могла угнаться даже за теми, кто был старше и плавал брассом, а все попытки участвовать в заездах вместе с группой Оски кончались тем, что она безнадежно отставала, как только начинались холмы, и плелась в одиночестве. Сири так страшилась опозориться перед друзьями и знакомыми, что для своего дебюта в триатлоне выбрала никому не известные спринтерские соревнования за 3000 километров от дома, в Колорадо, где можно было сколько угодно унижаться перед не известными ей людьми.

Соревнования начинались с заплыва в бассейне. Когда участники собрались перед стартом, организатор обошел всех, спрашивая каждого их «время на сто». Это позволяет так распределить атлетов, что на одной дорожке окажутся примерно равные по силам. Сири вообще понятия не имела, что это за «время на сто», назвала цифру наудачу и оказалась на одной дорожке с восьмеркой молодых людей, похожих телосложением на торпеды. Они не просто обогнали ее на дистанции 800 ярдов (731 метр), но прошли ее за время, в два раза меньшее того, что понадобилось ей. Следующие два вида получились в тот день не лучше плавания.

Но несмотря на все неудачи, Сири всерьез «зацепил» триатлон, да так, что через год она вернулась в Колорадо, чтобы жить там постоянно и полностью посвятить себя тренировкам именно в том регионе, где он наиболее популярен. Та неистовость, с которой она стремилась овладеть этим видом спорта, была удивительна даже для нее самой, однако Сири всецело положилась на ведущий ее инстинкт.

Родители Сири развелись, когда ей было четыре года. Этот разрыв оставил у нее на всю жизнь глубокое ощущение своей ненужности. С ее детской точки зрения, мама и папа никогда бы не расстались, если бы Сири была для них достаточно важна. Оба родителя очень скоро нашли себе новых супругов, отчего Сири ощутила себя еще более заброшенной. Отец практически полностью исчез из ее жизни, а мать уделяла гораздо больше времени и внимания новому мужу, чем маленькой дочери. И уж конечно, ее старшая сестра Лиза вовсе не желала возиться с этой обузой. Со временем Сири все же удалось сблизиться с отцом, сестрой и особенно с матерью Астрид, однако глубокие сомнения в ее душе так и не развеялись.

В спорте Сири искала признания, которого была лишена дома. Однако ей всякий раз не хватало какой-то малости, чтобы заполнить наконец зиявшую в душе пустоту. Она была удостоена «Приза тренера», но не получила звания «Самый ценный игрок». Ее пригласили участвовать в отборе в команду на Кубок мира по лакроссу, но она не попала в сборную. Триатлон стал для Сири спортом номер один потому, что это был индивидуальный вид, где ей не приходилось зависеть от мнения тренера, чтобы получить приз или пройти отбор. И хотя на первых порах все было ужасно, внутри себя она ощущала, что способна добиться успеха. Интуиция подсказывала Сири, что если она всей душой и сердцем посвятит себя триатлону, то добьется чего-то совершенно необычного и ценного для себя самой в первый раз в жизни, чего-то такого, что позволит ей чувствовать себя так хорошо, как никогда прежде.

И действительно, неудачи относительно быстро остались позади. В 1994 году на чемпионате мира по триатлону она пришла третьей среди любителей в своей возрастной группе и после этого стала профессионалом. Она продолжала улучшать результаты, ее заплывы проходили все более удачно, а в беге она становилась все более опасной для соперниц. В 1998 году Сири выиграла национальный чемпионат США в Оушенсайде (Калифорния). После соревнований, демонстрируя свою знаменитую обаятельную улыбку, благодаря которой она стала одной из наиболее популярных и узнаваемых спортсменок в стране, Сири сказала журналистам:

– Сегодня самый счастливый день в моей жизни!

Однако у нее имелась возможность устроить себе еще более счастливый день, и она по-прежнему мечтала о нем: Олимпиада в Сиднее. Отведав первые успехи в триатлоне, Сири только вошла во вкус.

1999 год стал решающим для тех, кто стремился участвовать в Олимпийских играх. Результаты в состоящем из семи этапов Кубке мира по триатлону должны были определить, допустят ли атлетов к олимпийским отборочным гонкам, назначенным на следующую весну. На Кубке мира Сири пять раз вошла в пятерку лучших – больше, чем любая из ее соотечественниц. То, что прежде казалось недостижимой мечтой, должно было воплотиться в реальность.

В конце сезона 1999 года Сири совершила важный шаг: собрала чемоданы, упаковала в ящик свой байк и переехала в Сидней. В ее планы входило жить там и тренироваться четыре месяца перед началом сиднейского этапа Кубка мира, назначенного на 16 апреля. Американка, которая займет лучшее среди соотечественниц место на этом этапе, должна была получить одну из трех предназначенных для спортсменок из США путевок на Олимпиаду. Пребывание в Сиднее сулило ряд преимуществ. Для начала Сири приехала сюда как раз к началу лета в Южном полушарии. Далее, ее тренер Джек Ральстон жил неподалеку. И, что еще не менее важно, Сидней находился достаточно далеко от ее друзей, семьи и прочих «отвлекающих моментов». Сири была полна решимости сделать свою мечту успешно пройти олимпийскую квалификацию не просто главной в своей жизни – это должно было стать самой ее жизнью, пока она не добьется своего.

Она сняла квартирку с одной спальней в солнечном пригороде Кронуллы. Каждое утро она завтракала в одиночестве перед тренировкой в бассейне, затем возвращалась домой на обед, потом, по возможности в одиночестве, продолжала дневные тренировки – велосипед и бег. Она рано ужинала дома и затем забиралась в похожую на пузырь гипоксическую палатку[34], где читала на сон грядущий. Каждый раз, отходя ко сну, она представляла себе, как будет выступать на Олимпиаде в соревнованиях по триатлону. Ее воображение каждый раз рисовало одну и ту же картину: безупречно выполненный старт, хорошо пройденная середина и триумфальный финиш. Сири начала прибегать к этой ежевечерней практике с 16 сентября 1999 года, ровно за год до начала великого события, и намеревалась продолжать ее вплоть до 15 сентября 2000 года – конечно, если пройдет отбор.

Свою ментальную практику Сири объяснила в колонке, опубликованной в журнале Triathlete после окончания своего добровольного карантина: