Это будет очередной фурор, впрочем, как и каждый их концерт, — уже нет сомнений! Парни даже к бесплатному концерту относятся со всей ответственностью, придумывая множество изюминок! А как их обожают на корпоративах! Ведь каждый они делают особенным и совершенно незабываемым!

И я каждый раз горжусь и даже до конца не верю, что мне посчастливилось стать частью этой всей сумасшедшей потрясающей безумно яркой жизни, — конечно, это ненормальное множество работы, но зато результаты каждый раз превосходят все ожидания!

И сердце каждый раз замирает, когда я смотрю на Антона, вбегающего на сцену! Каждый раз, как в первый! Нет, я все, конечно, понимаю, — он звезда и девчонки уже давно гроздьями вешаются ему на шею, — и прекрасно знаю, что по ночам он ведет далеко не монашеский образ жизни, но…

Но я готова со всем этим мириться, да что там, я об этом забываю каждый раз, когда его вижу!

В конце концов — это все мимолетно, и Эд — наглядное подтверждение тому, что все эти одноразовые девочки для них ровным счетом ничего не значат! Но зато любовь у него одна и на всю жизнь!

И я верю, — когда-нибудь и Антон это поймет.

Наиграется в этих глупых размалеванных дурочек и заметит меня, — пусть и не такую яркую, но ту, которая всегда рядом, как тень, как незаменимая рука, которая всегда поймет и поддержит. Да и общее дело, что ни говори, а сближает гораздо сильнее, чем просто какой-то там секс!

Просто нужно время.

Просто нужно дождаться, когда он наиграется и пресытится всей этой славой и поклонницами. Уверена, — уже очень скоро ему станет неинтересно и Антон захочет чего-то настоящего. А я… А я всегда буду рядом.

Даже странно, что он еще не на сцене.

К чему, к чему, а к выступлениям каждый из них относится крайне ответственно, — разве что придумал что-то опять новенькое и улетел в свое творчество!

Улыбнувшись, так и вижу, как он, поглощенный вдохновением, пишет что-то новое, грызя карандаш. Иногда я просто стою в сторонке и любуюсь им, оставаясь незамеченной. Ставлю рядом с ним на стол кофе, который он может заметить и через полчаса, — правда, если долго не берет чашку, меняю. Приношу новую, с горячим напитком. Он просто вылетает из реальности, когда вот так поглощен своими новыми озарениями. И я, естественно, его не отвлекаю.

Вот и сейчас, взяв стаканчик с черным кофе, без сахара, его любимым, направляюсь в нашу импровизированную гримерку, в которой остался только один Антон. Нужно его позвать. Иначе сам он может позабыть обо всем на свете.

С улыбкой подхожу к двери, радуясь, что смогу перекинуться с ним хотя бы парой лишних слов, дергаю ручку, — дверь оказывается заперта.

Качаю головой и уже заношу было руку, чтобы постучать, — как вдруг из-за двери раздается женский стон.

Сердце пропускает удар, — ему вторит тяжелый, рваный, задыхающийся хрип, — в котором я безошибочно узнаю Антона.

Пальцы сжимают стаканчик с кофе так, что горячая жидкость начинает выливаться, обжигая пальцы, растекаясь на платье, — но я даже не могу пошевелиться, даже не чувствую этого.

Он ведь никогда!

Никогда, при всем их блядстве, не занимался сексом там, где они работают! И уж тем более, перед выступлением, — вот так, еще и задерживая концерт!

Я замираю, чувствуя, что задыхаюсь, — дверь подрагивает, слышны шлепки тела об нее, стоны, вздохи, легкие женские вскрикивания…

А мне хочется зажать уши. А лучше, — понять, что мне это просто сниться — потому что, если Антон такое себе позволил, то та, кто находится по другую сторону двери должна значить для него намного больше, чем просто обычный одноразовый секс!

Как мазохистка, слушаю подтверждение ее наслаждения. Мне бы развернуться и бежать. Да только ноги будто бы приросли к полу!

— Ты моя, Мира, — слышу хриплый, надтреснутый, полный страсти и какого-то безумия голос Антона, и все тело будто пронзает огромная ледяная стрела.

Он никогда так не говорил. Ни с кем. Я знаю. И даже если бы не знала, — сердце, которое сейчас сжимается так больно, говорит мне о том, что каждый звук его голоса содержит в себе намного больше, чем даже эти слова.

— Твоя, — доносится из-за двери женский полустон-полувыдох, а после слышаться звуки сплетенных тел, тяжелой дыхание, новые стоны.

Я будто перед собой вижу напряженное лицо Антона в этот момент, его хриплое дыхание разрывает мне уши.

Как сквозь пелену, слышен голос Эда, — Антона уже давно ждут, зовут на сцену, только вот он, как я понимаю, никак не может оторваться от своей незваной гостьи.

Щелкает замок двери, — и я каким-то немыслимым чудом заставляю себя сорваться наконец с места и занырнуть за поворот, — не хватало еще, чтобы меня здесь вот так вот застукали!

Наблюдаю за девицей, которая меня не замечает, проходя мимо, останавливается возле зеркала, пытается привести себя в порядок, хотя на ней так и написано, чем они только что занимались и, цокая каблуками, уходит прочь.

А я так и остаюсь прижитая к стене. Задыхаясь, прикладываю руку к груди — кажется, мое сердце сейчас просто выскочит. Перед глазами темные круги, стаканчик с кофе выпадает из дрожащих рук, разбрызгивая то, что в нем осталось, прямо мне на ноги. Но это уже не важно. Какое значение это может иметь, если ощущение, будто жизнь моя в один момент просто рухнула?

Мира.

— Ну, где ты пропадашь? — Маринка уже разгоряченная, щеки горят, глаза сияют, — как будто бы она занималась сейчас точно тем же, чем и я.

И все равно, смущаюсь под ее придирчивым взглядом, которым она меня окидывает, — такое ощущение, что только вот зашла, и всем уже предельно ясно, что я делала!

Но подруга только подмигивает и одобрительно кивает, протягивая мне стаканчик с ярко-оранжевой жидкостью.

— Молодец! Оделась как надо! Мирка! Да ты просто супер! Но кто же так опаздывает, а? Тут такое было! Не поверишь! Я три раза на сцену выходила — и сам Лагин меня туда за руку вытаскивал! Ну… Первые два раза-то лично, а потом уже я сама туда летела, чуть не сбивала только каблуки!

Маринка счастливо смеется, а у меня до сих пор перед глазами все плывет.

Отпиваю из стаканчика — до сих пор так жарко, как будто бы вокруг сорок градусов, не меньше. И тут же морщусь, когда горло опаляет.

— Это что, Марин? Алкоголь? Нельзя же! Ну, ты даешь, — хоть бы предупредила! Я же думала, что сок!

По-хорошему, мне бы сейчас что-нибудь ооочень холодное, а лучше вообще лед ко лбу приложить, чтобы в себя прийти! А тут еще и спиртное…

— Ой, перестань, — беспечно отмахивается от меня подруга. — Здесь всем нельзя и все пьют сок с виски. В конце концов, это же вечеринка!

Да… Маринка, я смотрю, уже распалилась до предела! Впрочем, как и остальные!