Это сумасшедшее счастье пьянит так, как самый крепкий алкоголь не способен!

Мира.

— А это кто? — даже прикусываю губу, когда Антон за руку выводит на сцену ту самую девушку, которую видела с ним в парке.

Стоило остаться с ним наедине, как все вылетело из головы, остались только чувства, только безграничная любовь, которая заполнила меня всю.

Но теперь…

Теперь перед глазами же всплывает совсем другая картинка…

Даже ощущаю ледяные потоки воды, которые катились мне за воротник, когда я, не мигая, смотрела на погасший свет в окнах и не могла пошевелиться.

— Блин, Мира, ты как будто с другой планеты! — фыркает Маринка, хохоча. — Нет, я понимаю, что они все в этом универе учились, а ты в другом, — но как можно никого не знать? Их же вся столица знает и не только!

— Так кто она? — даже не замечаю, как одним глотком запрокидываю в себя новый коктейль из тех. что притарабанила на наш столик подруга. Теперь их тут целая цепочка, но большинство нам передали от столика тех самых парней, которым Маринка периодически машет рукой и подмигивает.

— Это Мила Аверина, — качает головой Маринка. — Супер-танцовщица, между прочим! Да наши парни специально бегали в «Искру», чтобы только на ее танец посмотреть! Только не говори, что ты и «Искру» не знаешь!

Пожимаю плечами, — увы. Это название мне совершенно ни о чем не говорит. Но можно и самой догадаться — какой-нибудь модный ночной клуб.

Снова закусываю губу, сжимая пальцы в замок.

Ничего не поделать, — приходится признать, что она ему очень даже подходит. Две звезды — юморист и танцовщица, — хорошая пара и даже очень логичная, — они варятся в одной теме, а я… А я вот никакими особенными талантами даже и не обладаю! А еще… Она реально безумно красивая, — и я очень даже понимаю, почему все парни замолкают, когда эта Мила появляется на сцене! Так и жрут ее глазами! Наверное, она и в постели такое умеет…С такой-то пластикой…

— Приветствуйте! — гремит голос Антона, на этот разу неприятно оглушая. — Мила Аверина! Ну, ее-то вы наверняка уже знаете, но! Такого сюрприза точно не ожидали! Сегодня она будет не только танцевать, но и споет в дуэте, — с кем бы вы думали? Нет, даже не со мной и не с Эдом! Сегодня Мила поет с самим Апполло!

Зал взрывается, когда на сцену выходит белокурый красавец, — блин, он вживую даже в сто раз красивее, чем в записях!

Нежно берет Милу за руку, целуя ее, и, приобняв красавицу, они начинают петь что-то безумно нежное и пронзительное. Но я опять не слышу ни единого слова.

— Она его девушка? — спрашиваю у Маринки, которая, похоже, в курсе всего на свете. — Антона?

— Ох, Мир, кажется, совсем ты от парня поплыла… — усмехается Маринка. — Но не переживай, — тут почти все такие… Нет, кажется, у нее был роман с хозяином «Искры» — но точно я не знаю, сама понимаешь, все это сплетни! А с Эдом и Антоном они давно дружат, еще раньше, чем известными стали. Но как пару их никто вместе не видел никогда.

Я выдыхаю, — хотя картинка перед глазами кричит мне о том, что вот так ночевать в одной квартире — не очень-то похоже на дружеские отношения.

Хотя…

Разве все это может иметь значение после того, что только что было?

Его слова до сих пор стучат у меня в висках, и я уверена, все это чистая правда. Те глаза не могли мне соврать.

Да и не стал бы он вот так со мной, если поблизости была его девушка! Ну, — точно бы не стал! А, значит, — ту картинку пора отогнать и перестать об этом думать!

— Пошли танцевать! — я и не замечаю, что уже началась другая песня, — веселая, ритмичная, а на пятачке, вокруг которого расставлены столики, уже танцует куча народу.

Нерешительно оборачиваюсь на сцену — похоже, выступление Антона уже закончилось, и больше всего на свете мне хочется рвануться к нему, в ту самую комнатушку, но он еще здесь.

Поэтому просто позволяю Маринке таки втащить меня в танцующую толпу и пытаюсь тоже как-то дергать телом под музыку, хотя, в отличие от остальных, мне больше всего хочется, чтобы этот концерт таки наконец закончился!

АНТОН

Блядь — сам себя не узнаю!

Смотрю со сцены, как моя малышка танцует, и даже глаза наливаются кровью!

Реально — вот сейчас готов забить на все, спуститься и отшвырнуть каждого, кто приблизился к ней! И вообще, зарядить кулаком по глазам всем, кто на нее пялится!

Блядь, — какая же она невозможно сексуальная, а я, идиот, еще и пуговички на ее блузке, — кстати, и без того прозрачной, оторвал!

И вот теперь ее тело практически ничем не прикрыто, — длинные ноги бросаются в глаза сразу, стоит только посмотреть в зал, как больше ничего и не замечаешь!

И я, блядь, так и чувствую, как они обвивают мои бедра, и даже шею, даже сжимаю руки в кулаки, — настолько яркими становятся ощущения этих ног под моими ладонями!

Эти шортики — просто смех, у других трусы и то больше прикрывают, а эта тряпка — только распаляет желание, — уверен, уже у всех в зале, у кого есть член, он стоит колом и болезненно дергается с каждым ее новым движением, как и у меня!

А прибавить к этому еще и голый живот… Кружевной телесный лифчик, просвечивающийся через ткань…

Блядь, — вишневые горошинки, к которым я совсем недавно прикасался, — такие твердые, такие напряженные, видятся мне даже сквозь эту сраную тряпку!

И моего терпения ни хера не хватает, — насрав на все, и на изумленные лица Апполло и Милы, с которыми мы вместе должны были исполнять следующую песню, я ринулся со сцены в зал.

В конце концов, — могу я тоже потанцевать на празднике! Почему бы и нет!

Ведь на самом деле я сейчас просто свихнусь, если не прижму ее к себе и не вдохну ее одурительного аромата! Мне нужна эта доза, чтобы дотянуть это блядское выступление до конца! Просто жизненно необходима, блядь!

Потому что если сейчас это сделает кто-то другой, наш концерт вполне может закончиться мордобоем. Или даже убийством.

Но, блядь, стоит мне только спуститься со сцену, как я перестаю замечать Миру.

Продолжаю идти вперед, не обращая внимания за цепляющиеся за меня руки, — все хотят тормознуть по дороге, получить автограф или просто дотронуться, и мне приходится тупо рассекать толпу, стараясь никого особо жестко не отшвыривать!

Вхожу в самый центр танцующих, — и ни хера, Мира как сквозь землю провалилась!

Обхожу весь танцпол, — и срать, что на меня косятся с недоумением, уже бесцеремонно расталкивая всех на пути. Нет. Нет, блядь! Таки исчезла!

Сердце снова начинает бешено колотиться, хоть и успокаиваю себя, — ну, мало ли, к бару подошла чего-то выпить или в туалет, в конце концов, вышла!