сжила. Но музей выбила, без нее вообще ничего не получилось бы.

– А почему все терпели?

– Тамарка из-за Володьки, я собиралась после института сюда возвращаться, а тут без хороших отношений с Онисьей не пробьешься. У каждого были свои причины. Но спустя столько лет убить Онисью? Нет, это что-то из новых ее дел. Неужели кто-то бы ждал столько лет! Да и говорят, арестовали уже убийцу-то.

– Выпустили уже, не он вроде.

– Да что ж это! Кто ж ее мог убить то…

– А какие могут быть дела у Онисьи? Ей под 90 лет!

– Она активная была, никому спуску не давала. Общественница. Многим жизнь поломала, люди работу теряли, уезжали. Для нее не было других цветов, только черное и белое. И ладно бы по делу, некоторым доставалось, если не так с ней поговорили, не уважили. Эх, что теперь об этом говорить!

– Вы тогда легенды собирали, увлекались ими?

– Мне легенды не интересны были, уж скажу вам честно, мне Толик нравился, хоть и моложе был. Так и были у нас две пары, а на самом деле не пары, Тамарка с Володькой и мы с Толиком. А потом Володька не вернулся после университета, решил стать историком, говорят, сейчас вообще чиновником заделался. Тамарка погоревала, поревела, да и вышла замуж, детишек родила, вот только ушла рано, болела. И у нас с Толиком не сложилось, я вскоре замуж вышла, и Толик женился. Жена у него врач, сначала в больнице работала, потом в поликлинике.

– А кому больше всего легенды нравились? Кто интересовался царевной в пещере?

– Ой, Толик тогда прямо бредил этой царевной, все пещеру искал, я, например, никогда в такие сказки всерьез не верила, а он вот… Но потом семья, дети, прошли все глупости.

– А Владимир?

– Володька-то? Он больше о будущем думал, уехать хотел, карьеру построить, вот видишь, ученым знаменитым не стал, зато руководителем давно уже работает, он и в Суздале своем тоже в начальниках ходил. Значит, деньги были. А легенда ему на что, он человек приземленный.

– А Толику, значит, есть на что?

– Да это когда было-то, лет 25 назад. Давно уж все забыл. Он теперь офицер полиции, семейный, зачем ему эти глупости.

– А кто еще мог хорошо знать эту легенду, царевной интересоваться, искать ее?

– Да некому больше… вы ешьте, ешьте. Шарлотка-то тепленькая еще, вкусная, и чаю давайте еще налью. Нет, некому больше. Хотя погодите, художник тут местный, ну, какой местный, недавно он сюда приехал. И ко мне заходил, и к Онисье. Я как услышала. что арестовали, ох, думаю, Бог уберег, не тронул он меня. А вы говорите, выпустили уже…

– А дети ваши тоже в Городенце живут?

– Сын у меня, один, так и не женился, детьми не обзавелся. На север уехал за хорошими деньгами, вот и осталась я одна, без внуков.

– А вам не кажется, что сегодняшние убийства связаны с легендой о царевне? Убийца не просто так вырезает сердца. И ведь многие девушки под угрозой, ему еще 9 надо убить, чтобы подарить сердца царевне.

– Мы живем в такое время, что трудно найти невинных девушек… вот в наши дни… эх, да что я сейчас об этом. Погодите! А почему вы сказали 9 убить?

– Ну как же – он убил троих, значит до 12ти сердец осталось еще 9 девушек.

– Каких 12? В легенде 4 девушки по 4 сторонам света.

– А Онисья и все остальные рассказывали о 12ти!

– Так это Онисья и придумала. Говорит, так интереснее, 12 девушек, 12 месяцев. А в легенде только четыре.

– То есть… ему осталось убить всего одну???

– Если это связано с легендой, то да. Но каким же психопатом надо быть, чтобы поверить в легенду и начать убивать людей…

Девушки не спеша возвращались домой. Снова тупик. Вот, казалось бы, все складывается, и жуткая картина у художника, и его интерес к мертвой царевне, но следователи уверены- не он. Понятно, что на время убийства Онисьи у него алиби, но девушек-то он мог убить! Сердца не нашли- так он, как местные говорят, все время по лесам шастает, каждый уголок знает, мог закопать в лесу. Мотива, видите ли, нет и компьютерная программа его не вычислила по критериям. Компьютер может ошибаться!

Была надежда на группу краеведов- и там все пусто. И бывшим участникам кружка давно легенды не интересны, и дети у их либо разъехались, либо девочки. Неуловимый убийца, никаких следов, словно его не существует. Так же не бывает!

– Может это она… ну, того… девушек.

– Кто? Онисья? Сбрендила от старости и свихнулась на легендах? Вон как красиво нам пела что-то стародавнее.

– Какая Онисья, в 90 лет? Ты что! Я про царевну.

– Типа не дождалась верного рыцаря, и сама полетела сердца добывать? Нет, тут кто-то из плоти и крови. Но почему же он не оставляет следов?

– Это и непонятно. Никто не видел, никаких следов… ну, не бывает так! И не доверять Андрею и его следователями полиции тоже нет оснований. В таком деле они бы ничего не пропустили.

– Сонь, я тоже начинаю думать, что это не художник.

– Почему?

– Потому что он не мог знать самого главного – невинны девушки, или нет.

– Я тоже об этом думала… знаешь, я в какой-то книжке читала, как убили много народа, а все для того, чтобы скрыть одно единственное убийство. Может и у нас так, и царевна не причем?

– Сложно, – пожала плечами Саша, – тогда б другой способ придумал, каждый раз рисковать, вырезать сердца в темном зимнем лесу… Да и легенда не настолько популярна, чтобы под нее косить.

– А значит что?

– Что?

– Значит, мы возвращаемся к единственному вопросу: как он мог узнать о невинности девушек.

– Может, ему все равно?

– Нет, раз он хочет оживить царевну, должен все делать как положено.

– Но полиция всех опросила, и соседей, и знакомых, нет никаких пересечений!

– Но кто-то же должен это знать про всех девушек!

– Сооонь… – Саша вдруг остановилась, как вкопанная, так, что подруга чуть не налетела на нее, остановившись в последний момент.

– Ну, ты не тормози так. Скользко же, шлепнемся обе, нам только травмпункта для полного счастья не хватало!

– Вот! Вот и я об этом!

– О травмпункте?

– Да причем здесь травмпункт. О враче! Кто может знать обо всех девушках такие личные, интимные даже подробности? Врач!

– Убийца не медик, сердца вырезал не так, как сделал бы хирург.

– А он и не хирург. Ну подумай, что ты никак не сообразишь!