– Если мой отец действительно страдал этим расстройством, он осознавал существование в нем различных личностей?

– Это зависит от пациента. В момент смены личностей некоторые просыпаются с ощущением, что забыли какой-то эпизод своей жизни. Человек будет себя спрашивать, почему такой-то предмет лежит на этом месте, хотя он клал его на другое, почему изо рта несет водочным перегаром, хотя он ненавидит алкоголь. Но бывает и так, что две личности знакомы друг с другом, имеют общие воспоминания. В этом случае нет амнезии и больной осознаёт свою болезнь. Он даже может приближать моменты смены одной личности другой и скрывать недуг, чтобы никто его не заметил.

– Поподробнее об этом. Возможно ли, чтобы окружение не замечало, что один из членов семьи поражен этим расстройством?

Психиатр потер глаз за стеклом очков.

– Да, поскольку больной может замкнуться в себе и сократить контакты со своим окружением. Он уединяется, мало разговаривает, постоянно имеет отсутствующий вид, часто отлучается из дома. Близкие связывают такое поведение с формой интроверсии или депрессии и вполне могут ни о чем не догадываться. Вторичные личности проявляются много реже личности-хозяйки, и той порой удается их сдерживать, чтобы отсрочить занятие ими тела, чтобы успеть найти место, где они могут свободно существовать.

«Вроде этой заброшенной и удаленной усадьбы», – подумала Сара.

– Больные, страдающие диссоциативным расстройством, могут доходить до того, чтобы пытаться принимать облик своего двойника?

– Их тело по-настоящему не меняется, но бывает, что они меняют прическу, одежду и особенно голос.

Сара вздрогнула при одном упоминании об измененном голосе отца.

– Кстати, я бы хотела дать вам прослушать сообщение, которое мой отец отправил самому себе, когда был… этой женщиной.

По завершении воспроизведения, когда в гостиной еще звучал скрипучий голос ее отца, психиатр кивнул:

– Это обращение кажется мне достаточно показательным. Между различными личностями могут существовать подобные расхождения. Часто они даже конфликтуют друг с другом. С одной стороны – желание сказать правду, раскрыть тайну, а с другой – желание промолчать. У вас есть хоть какие-то предположения относительно того, что ваш отец мог пытаться вам рассказать?

– В том-то и дело, что нет. Поэтому мне необходимо узнать причины возникновения этой патологии.

– Конкретно о вашем отце я ничего не могу сказать. Но в известных аналогичных случаях всегда существует некое травмирующее событие, случившееся в детстве. Факт настолько сильный, настолько стрессовый, что мозг маленького человечка, не способный понять или объяснить страдание, вынуждает многих разделяться на несколько личностей, чтобы легче переносить реальность. Обычно в основании этого разделения личности лежат пережитые в детстве многократные факты сексуального насилия. Больной, не в силах принять факты, создает других персонажей, живущих в его теле и являющихся реальными жертвами этого насилия.

Вторые личности, альтеры, являются в некотором смысле проявлениями подавленных воспоминаний. Некоторые доходят до того, что становятся демоническими формами своих личностей.

Сара вспомнила о найденном в машине аметисте и о словах лесной целительницы, говорившей, что отец хотел избавиться от зла внутри его, изгнать демонов.

– Вы хотите спросить меня еще о чем-нибудь? – уточнил психиатр, подавив зевок.

Саре показалось, что она исчерпала все вопросы, которые могла бы задать.

– Сожалею, что не мог быть вам более полезен, мадам Геринген, – извинился психиатр. – Подобные случаи сложны, поскольку часто основываются на скрытом прошлом, погребенном под тайной и страхом.

Сара была убита оборотом, который приняло ее расследование. Ей хотелось бы придумать вопрос, который вывел бы ее из тупика, но мозг был пуст.

– Огромное вам спасибо за вашу помощь, господин Сворд, – наконец произнесла она мрачным голосом.

Она уже собралась отключить связь, как вдруг Адриан быстро положил ей руку на плечо.

– Подождите!

Сара остановила свою руку и с удивлением посмотрела на офицера Колла.

– У меня есть один вопрос… если позволите.

Сара кивком показала, что он может говорить.

– Здравствуйте, доктор, – начал он. – Я инспектор Колл, работаю вместе с мадам Геринген.

– Слушаю вас… – ответил психиатр, массируя лоб.

– Вы сейчас сказали, что различные личности могут иметь разные привычки и предпочтения.

– Да.

Адриан продолжал:

– А можно предположить, чтобы у одной личности была фобия на что-то, в то время как другая любила это именно по причине данного страха?

– Да, конечно. Впрочем, личности часто функционируют в зеркальном противопоставлении одна другой. То, что одна ненавидит, другая обожает. И случается, что один из альтеров знает предпочтения и страхи другого и использует их в своих попытках запугать его. Никогда не следует забывать, что различные личности индивида соперничают друг с другом. Это способ, найденный мозгом, чтобы лгать самому себе и пережить травму.

– Спасибо, доктор. До свидания. И спокойной ночи.

Врач слабо махнул рукой на прощание и отключил связь.

Сара пристально смотрела на Адриана. Она ждала объяснений.

– Значит, так, – начал молодой офицер, – с того самого момента, как мы сюда приехали, меня кое-что беспокоит. Относительно того, что вы мне рассказали о вашем отце.

Сара сдвинула брови, пытаясь вспомнить, что такое она могла рассказать.

– Когда я собирался пойти к пруду, вы мне сказали, что ваш отец к нему ни за что бы не подошел близко, верно? Однако…

– …если Андре Вассили боялся воды, Ярослава ее не боялась, – договорила за него Сара. – Значит, именно в пруду она спрятала доказательства, о которых говорит в своем сообщении: «И не пытайся уничтожить улики: я их спрятала там, куда ты не осмелишься отправиться их искать».

Это была блестящая догадка. Как она сама об этом не подумала? Сара была поражена интуицией Адриана.

Стефан был прав: перспективный парень.

Сопровождаемая офицером, она сбежала по лестнице, выскочила из усадьбы, обогнула ее и бросилась к пруду, погруженному в туманную полумглу.

Их обувь и низ брюк намокли от ночной росы, напитавшей высокие травы запущенного сада. Сара и Адриан замедлили бег на подступах к пруду. Водоем окружали деревья, чьи ветки нависали над водой, словно скрюченные пальцы, протянутые к вожделенному сокровищу. Днем, когда солнечный свет отражался от плававших на его глади ярких листьев, он, очевидно, выглядел завораживающе. Но в этот поздний час буйство осенних красок скрадывал наплывающий с берегов туман.