Последняя запись была датирована 5 сентября 2019 года.

Восемь букв дрожали перед затуманенным слезами взором Сары.

– Здесь нет больше ничего, кроме стола и этих двух коробок.

Голос Адриана в клочья разорвал кокон эмоций, окруживший Сару. Она подняла голову и вернулась в реальность.

– Вы в порядке? – спросил Адриан. – У вас такой потрясенный вид…

Чтобы не отвечать, Сара придвинула к себе еще закрытую черную коробку и подняла ее крышку.

Внутри был всего один листок бумаги, пожелтевший и хрупкий.

Она с огромными предосторожностями развернула листок. Текст был написан от руки, кириллическими буквами. Сара не могла его прочитать. За исключением разве что строчки, предшествующей основному тексту и похожей на дату: 14, затем непонятное слово и 1933.

Увидев год, Сара вздрогнула всем телом. 1933-й, период между мировыми войнами, который, казалось, был предметом особого интереса ее отца, о чем свидетельствовал подбор книг в его библиотеке. Что же произошло в его жизни в этот год?

Сара взяла обе коробки, в последний раз осмотрела грот и сказала Адриану, что им нужно как можно скорее вернуться в усадьбу. Сара была убеждена в том, что ключ к расследованию заключается в строках этого письма.

Укутавшись в свою парку, наморщив лоб, Эрика Лерстад что-то рассматривала на экране монитора, когда в гостиную усадьбы вошли Сара и Адриан.

– В главном полицейском управлении по-прежнему нет отдела переводчиков? – спросила Сара.

– Нет, – с сожалением ответила Эрика.

Эксперт хотела еще что-то добавить, но Сара уже набрала номер Стефана.

– Сара?

– Кто из твоих людей мог бы перевести текст, написанный кириллицей?

– На каком конкретно языке?

– Именно этого я и не знаю. Я сейчас сфотографирую документ и отправлю тебе.

– Отлично. Я посмотрю, что можно сделать.

– Я на тебя рассчитываю! Спасибо.

Отправив Стефану фото, Сара перевела взгляд на Эрику, которая явно хотела ей что-то сказать.

– Что происходит?

– Я провела анализ ДНК фаланги пальца. Кость принадлежит ребенку. Точнее, девочке, приблизительно лет десяти. И есть еще один момент… – добавила Эрика.

Сара затаила дыхание.

– Анализ ДНК бесспорно установил, что эта девочка была членом вашей семьи. Родственницей по линии вашего отца.

Сначала Сару прошиб пот, за ним подкатила тошнота. Сара закрыла глаза, чтобы легче было восстановить контроль над собственным телом. Возможны были разные, даже самые жуткие сценарии.

– Вы могли бы хотя бы приблизительно установить время смерти этой девочки?

– Вот тут начинается самое удивительное. Фаланга принадлежит ребенку, умершему в десятилетнем возрасте, но более восьмидесяти лет назад.

Такого ответа Сара не ожидала. Она быстро подсчитала в уме. В то время ее отец сам был ребенком.

– Учитывая степень сходства ДНК вашего отца и девочки, я могу почти категорически заявить, что речь идет о сестре вашего отца.

Ошарашенная Сара устремила взгляд в пустоту. Каждый новый этап этого расследования становился еще более неожиданным и потрясающим, чем предыдущий. И добавлял новые вопросы, вместо того чтобы давать ответы на уже имеющиеся. Она почувствовала на себе смущенные взгляды Эрики и Адриана.

– Можно установить причину смерти этого ребенка? – спросила она наконец.

– При таком малом количестве материала это сделать сложно. В любом случае мне понадобилось бы много времени и больше материала, – виновато заметила эксперт.

Сара попыталась рассмотреть наиболее вероятный, по ее мнению, сценарий: еще будучи ребенком, отец стал виновником смерти своей сестры. Его психика была травмирована, у него развилось диссоциативное расстройство личности, помогавшее пережить чувство собственной вины. Но кто тогда убил его самого прошлой ночью? Член семьи, о существовании которого Сара не знала? Но это была лишь гипотеза.

Телефонный звонок прервал ее размышления. Она ответила на вызов.

– Здравствуйте, Сара, это Тобиас. Я получил результаты анализов причины анафилактического шока у вашего отца.

– Я вас слушаю.

– Так вот, проблема в том, что проверка на классический набор аллергенов не дала ровным счетом ничего.

– Что это значит?

– То, что если бы я доверился этим результатам, то сказал бы, что ваш отец не страдал никакой формой аллергии и мое заключение о причине его смерти ошибочно. Однако я уверен в том, что правильно определил причину смерти.

– И что все это значит?

– Второе возможное объяснение: ваш отец имел аллергию на неизвестный продукт. У него развилась гиперреакция на некую редкую субстанцию. Именно поэтому я начинаю поиски имевшейся у него генетической аномалии. Некоторые аллели генов человеческих лейкоцитарных антигенов, ответственные за регулирование количества лейкоцитов, могут быть вовлечены в развитие реакций гиперчувствительности. Так что имеется маленький шанс выявить смертельный продукт, если я смогу установить ответственные за это аллели.

– Сколько времени это займет? – забеспокоилась Сара.

– Я обратился к моим обычным помощникам из Департамента генетических исследований, так что полные результаты будут готовы приблизительно через неделю.

Сара молчала.